3014
17
Егор Прокудин — человек сложной и необычной судьбы, много лет пробывший в заключении. Выйдя из тюрьмы, герой решает податься в деревню, где живет синеглазая незнакомка Люба, с которой он переписывался — ведь надо немного переждать и осмотреться. Но жизнь в деревне рушит все планы Прокудина, и он решает навсегда порвать с прошлым. Теперь у Егора есть друзья, работа. Он любит Любу — и, кажется, счастлив. Однако дружки из прошлой жизни не собираются мириться
В фильме снимались: Василий Шукшин, Лидия Федосеева-Шукшина, Иван Рыжов, Мария Скворцова, Алексей Ванин, Мария Виноградова, Ефимия Быстрова, Жанна Прохоренко, Лев Дуров, Анатолий Горбенко, Николай Граббе, Николай Погодин, Георгий Бурков, Татьяна Гаврилова, Артур Макаров, Олег Корчиков
Режиссёр:Василий Шукшин
Сценарист: Василий Шукшин
Оператор: Анатолий Заболоцкий
Композитор: Павел Чекалов
Художник: Ипполит Новодережкин
Премьера фильма состоялась:25 марта 1974
Режиссёр:Василий Шукшин
Сценарист: Василий Шукшин
Оператор: Анатолий Заболоцкий
Композитор: Павел Чекалов
Художник: Ипполит Новодережкин
Премьера фильма состоялась:25 марта 1974
×
Награды:
Главный приз на Всесоюзном кинофестивале в Баку (1974)
Приз польских кинокритиков «Варшавская сирена» за лучший иностранный фильм 1973 года, показанный в Польше.
Лидер проката (1974, 2 место) — 62.5 млн. зрителей.
Лучший фильм года, Василий Шукшин — лучший актер года по опросу журнала «Советский экран».
Приз польских кинокритиков «Варшавская сирена» за лучший иностранный фильм 1973 года, показанный в Польше.
Лидер проката (1974, 2 место) — 62.5 млн. зрителей.
Лучший фильм года, Василий Шукшин — лучший актер года по опросу журнала «Советский экран».
Отрывки из книги кинооператора Анатолия Заболоцкого «Шукшин в кадре и за кадром».
Такого успеха, как «Калина красная», появившаяся на экране в 1974 году, не знал ни один фильм Василия Шукшина. Отныне писатель, актер и режиссер Шукшин утвердился в общественном сознании как истинно национальный художник-классик. Через полгода после премьеры фильма, ставшего вершинным творением автора, пришло горестное сообщение о его внезапной кончине. Множество людей пришли проводить Шукшина до последнего приюта на Новодевичьем кладбище, неся в руках ветки красной калины.»
Сразу по окончании съемок «Печек-лавочек», чтобы запустить «Разина», Шукшин стучался в двери многих кабинетов Госкино и «Мосфильма». Недавно «Литературная газета» ловко опубликовала его письмо в ЦК, опустив подробности. По публикации виновниками получились Демичев и Баскаков, а в те давние уже дни Шукшин кружился в догадках о существе дела: «С кем ни говорю о Разине, хоть в Госкино, хоть в „Советском писателе“, смотрят в глаза и говорят вокруг да около, — написал письмо в ЦК, а его, видимо, им же и отфутболили. И председатель Госкино Романов, и директор издательства Лесючевский чего-то недоговаривают, и только Баскаков оказался почестнее, сослался на закрытые рецензии Юренева, Блеймана, Юткевича.
Выходит, бьют-то меня не в ЦК, а сами кинодеятели и литераторы, и среди них — даже Владимир Цыбин».
На «Мосфильме» в ту пору вошел в силу генеральный директор Николай Трофимович Сизов. Он после первой встречи поверил в Шукшина: предложил ему снять напечатанную в журнале «Наш современник» киноповесть «Калина красная» в экспериментальном объединении, которым руководил создатель «Баллады о солдате» Григорий Чухрай.
На «Мосфильме» в ту пору вошел в силу генеральный директор Николай Трофимович Сизов. Он после первой встречи поверил в Шукшина: предложил ему снять напечатанную в журнале «Наш современник» киноповесть «Калина красная» в экспериментальном объединении, которым руководил создатель «Баллады о солдате» Григорий Чухрай.
Шукшин предложением Сизова загорелся. На две недели спрятавшись в Болшево, сдал в экспериментальное объединение литературный сценарий. Начались, однако, затяжные обсуждения сценария с худруком и главным редактором Н. Суменовым. Чухрай предлагал изменить биографию главного героя Егора Прокудина, иначе, выходит, преступник становится положительным героем фильма.
Обсуждения продолжались, ситуация запутывалась. Шукшин делал уступки, возникали новые возражения. Сроки стали поджимать, Шукшин нервничал. Уже зима склонялась к весне, и, как ни заманчиво было работать в экспериментальном объединении (не зря же все стремились, да не всех пускали), понимая, что идет игра, Шукшин обратился к худруку 1-го, не экспериментального, объединения С. Ф. Бондарчуку, и в очень короткий срок «Калина красная» была запущена в производство…
Конечно же, сожалел Шукшин, увидев, как нагрели нас с оплатой. Согласно правилу экспериментального объединения заработок создателей начислялся от количества зрителей — у нас бы он получился в десятки раз больше того, что нам заплатили, но не пустил Григорий Чухрай в свое объединение Шукшина, замучил демагогией.
Обсуждения продолжались, ситуация запутывалась. Шукшин делал уступки, возникали новые возражения. Сроки стали поджимать, Шукшин нервничал. Уже зима склонялась к весне, и, как ни заманчиво было работать в экспериментальном объединении (не зря же все стремились, да не всех пускали), понимая, что идет игра, Шукшин обратился к худруку 1-го, не экспериментального, объединения С. Ф. Бондарчуку, и в очень короткий срок «Калина красная» была запущена в производство…
Конечно же, сожалел Шукшин, увидев, как нагрели нас с оплатой. Согласно правилу экспериментального объединения заработок создателей начислялся от количества зрителей — у нас бы он получился в десятки раз больше того, что нам заплатили, но не пустил Григорий Чухрай в свое объединение Шукшина, замучил демагогией.
Нервы, изведенные на хлопоты, дали себя знать. В очередной раз ложится он в клинику Василенко «подлатать», по его словам, желудок. Там он начинал режиссерский сценарий, раскладывая сценарные события на окрестности Белозерска, высмотренные еще на выборе разинской натуры… Весной без долгих поисков мы утвердились в пунктах: Белозерск, Кириллов, Шексна, Шабанова Гора, озера — Лось-Казацкое и Белое. Художник-постановщик Ипполит Новодережкин, впервые попавший в эти места, тоже принял их без оговорок. Актеры по «Калине красной» у Шукшина в основном были «насмотрены», кроме Люсьен.
Он говорил, что многое в киноповести брал с Гурченко, которую наблюдал в совместной турпоездке в Италию. Подумывал ее и пригласить, то было бы, наверное, на пользу фильму… Я грешен — попросил Макарыча помочь подняться погибающей Татьяне Гавриловой. Он поговорил с ней и, несмотря на протесты актерского отдела, давшего актрисе отрицательную характеристику, утвердил Гаврилову на роль, важную для фильма. Татьяна снялась в первых сценах обещающе, а потом сорвалась, и многое Шукшину пришлось имитировать режиссерскими уловками. Он пощадил актрису, не оттолкнул, довел роль до завершения, не заменяя исполнительницы.
Он говорил, что многое в киноповести брал с Гурченко, которую наблюдал в совместной турпоездке в Италию. Подумывал ее и пригласить, то было бы, наверное, на пользу фильму… Я грешен — попросил Макарыча помочь подняться погибающей Татьяне Гавриловой. Он поговорил с ней и, несмотря на протесты актерского отдела, давшего актрисе отрицательную характеристику, утвердил Гаврилову на роль, важную для фильма. Татьяна снялась в первых сценах обещающе, а потом сорвалась, и многое Шукшину пришлось имитировать режиссерскими уловками. Он пощадил актрису, не оттолкнул, довел роль до завершения, не заменяя исполнительницы.
В подготовительный период до начала съемок Шукшин брал меня с собой везде, где бывал: в редакции, книжную лавку писателей, на встречи с читателями, даже на встречу с разведенной женой. Обычно после посещения издательства «Советская Россия» заходили в «Славянский базар», куда не всегда попадали, уже тогда появились таблички: «Резервировано — »Интурист». А если пускали — ресторан был пуст, но долго ждали появления официанта, успевая насмотреться на лица именитых посетителей, изображенных на стенах
Съемки «Калины красной» мы начали ранней весной недалеко от Подольска с проездов Егора Прокудина в такси из мест заключения. Автотрелер с укрепленной на нем кабиной такси, с осветительной и съемочной техникой да еще в колонне с электростанцией и звукозаписывающим автомобилем был маломаневренным. Суета, крики мешали актерам сосредоточиться.
Работа началась дерганно. Директором, проводившим съемки, был дебютант из долго работающих замов — Герман Крылов. Помощники у него тоже были свеженачинающие, все они искали себе работу в отъезде. На площадке оставалась младший администратор Валя Чутова, много и искренне трудившаяся на картине от первого дня до последнего. Вот ее из всех административных работников группы намеревался Шукшин пригласить работать на «Степане Разине». Заместитель директора Жаров тоже только что принят, до того он работал, как заявлял Шукшину, в «министерстве».
Проведя несколько съемочных смен с выездом за город, группа перебазировалась в Белозерск, в двухэтажный деревянный Дом крестьянина. То было начало белых ночей, они все еще стояли над Белозерском, когда мы заканчивали съемки. Шукшину районные власти отвели для жилья и работы двухкомнатную квартиру в деревянном бараке в соседнем переулке.
Работа началась дерганно. Директором, проводившим съемки, был дебютант из долго работающих замов — Герман Крылов. Помощники у него тоже были свеженачинающие, все они искали себе работу в отъезде. На площадке оставалась младший администратор Валя Чутова, много и искренне трудившаяся на картине от первого дня до последнего. Вот ее из всех административных работников группы намеревался Шукшин пригласить работать на «Степане Разине». Заместитель директора Жаров тоже только что принят, до того он работал, как заявлял Шукшину, в «министерстве».
Проведя несколько съемочных смен с выездом за город, группа перебазировалась в Белозерск, в двухэтажный деревянный Дом крестьянина. То было начало белых ночей, они все еще стояли над Белозерском, когда мы заканчивали съемки. Шукшину районные власти отвели для жилья и работы двухкомнатную квартиру в деревянном бараке в соседнем переулке.
Там он проводил все время, не занятое съемками, готовил варианты на следующий день. Обычно вечером он объявлял всем службам план съемок, и если организаторы говорили о невозможности осуществления, он тут же предлагал другие варианты. Сговаривались. Правда, уже на съемках все равно появлялись непреодолимые помехи, самыми обычными были транспортные. Всегда ждали какую-нибудь машину: или сломалась, или заблудилась…
Остановок в съемках Шукшин себе не позволял: нет исполнителя эпизодической роли — он переделывает эпизод для тех, кто под рукой, берет людей из массовки. Придирчиво отбирает обитателей „малины“, типажно организовывая компанию. Загодя уговорил сняться писателя Артура Макарова — »Буль-дю» изобразить.
Калина красная
Калина красная
Не удалось осуществить все задуманные съемки по «малине»: когда собрался материал, видно стало, что несет его на две серии. Пришлось сокращаться. «Если всю „малину“ раскрутить, да линию семьи Прокудинской подробно — дольше „Печек-лавочек“ сдавать фильм придется», — рассуждал он и не стал снимать уже подготовленную к съемке официантку в ресторане в исполнении Ии Арепиной, а ведь это родная сестра Егора Прокудина…
Остановок в съемках Шукшин себе не позволял: нет исполнителя эпизодической роли — он переделывает эпизод для тех, кто под рукой, берет людей из массовки. Придирчиво отбирает обитателей „малины“, типажно организовывая компанию. Загодя уговорил сняться писателя Артура Макарова — »Буль-дю» изобразить.
Калина красная
Калина красная
Не удалось осуществить все задуманные съемки по «малине»: когда собрался материал, видно стало, что несет его на две серии. Пришлось сокращаться. «Если всю „малину“ раскрутить, да линию семьи Прокудинской подробно — дольше „Печек-лавочек“ сдавать фильм придется», — рассуждал он и не стал снимать уже подготовленную к съемке официантку в ресторане в исполнении Ии Арепиной, а ведь это родная сестра Егора Прокудина…
Линия Егор — Люсьен тоже несла в себе зрительский интерес и социальный смысл, по журнальному тексту хорошо заметно. Однако тоже была сокращена. Изобразительное предложение — мое и Новодережкина — через весь фильм провести репродукцию картины Крамского «Незнакомка» Шукшин принимал вначале с усмешкой. После первой сцены (разговор Егора и Любы в чайной) поддержал идею. «Незнакомка» проходила подсознательно как исповедуемый идеал, заменяя религиозный. (Пожалуй, только подтекст присутствия «Незнакомки» критики не затронули… Остальное в фильме все расшифровали.)
Разнообразие натуры обогащало замысел, подсказывало Шукшину выход из неурядиц постановочного и организационного характера, а иногда просто заманивало ввести в фильм, как это было с торчащей из воды колокольней у переправы через Шексну. Чтобы выразить ужас и крик этого зрелища, Шукшин переносит часть сцены в катер на подводных крыльях. Проплывая мимо колокольни, Егор спрашивает соседа: «А ты бы мог купить такую вещицу?» Показывая в окно, недоумевающий сосед переспрашивает: «Чего купить?» Егор жестом указывает ему на катер и колокольню, дескать, и то, и то…
Для съемки рассветных пейзажей приходилось ночевать в Мерино-ве: деревня была полузаброшена. На роль матери ждали Веру Марецкую. В Москве она дала согласие, прочитав сценарий. Пришло время снимать сцену, но Вера Петровна, сославшись на нездоровье, отказалась играть роль ущербной старухи: «Я сама сегодня такая же. Не могу. Не хочу!» Что станешь делать? Мы загоревали.
Где в начале лета свободную исполнительницу хорошую найдешь? Собирались Марецкую снять в живом интерьере избы одинокой бабушки Ефимьи Ефимьевны Быстровой. Наш художник-постановщик уговаривал: «Никакой декоратор не повторит его… И художник не придумает лучше этого живого угла». Но как снимать в этой каморке?
Шукшин нацелен на синхронную съемку, а синхронная камера займет в помещении все пространство — негде актерам быть… Сфотографировали мы с Ипполитом все, что представляло интерес. Он стоял на том, чтобы повторить жилище Быстровой в павильоне. И все переживал: «Где такие иконы добудешь — и с окладами, и без — и Спас, и Никола, и Георгий Победоносец. Здесь во всем душа бабушки неповторимая, даже в засиженной мухами лампочке и патроне рядом с серебряным окладом центральной иконы.
Где в начале лета свободную исполнительницу хорошую найдешь? Собирались Марецкую снять в живом интерьере избы одинокой бабушки Ефимьи Ефимьевны Быстровой. Наш художник-постановщик уговаривал: «Никакой декоратор не повторит его… И художник не придумает лучше этого живого угла». Но как снимать в этой каморке?
Шукшин нацелен на синхронную съемку, а синхронная камера займет в помещении все пространство — негде актерам быть… Сфотографировали мы с Ипполитом все, что представляло интерес. Он стоял на том, чтобы повторить жилище Быстровой в павильоне. И все переживал: «Где такие иконы добудешь — и с окладами, и без — и Спас, и Никола, и Георгий Победоносец. Здесь во всем душа бабушки неповторимая, даже в засиженной мухами лампочке и патроне рядом с серебряным окладом центральной иконы.
Тронь — все развалится. Банка с молоком на фоне наклеенных репродукций из „Огонька“ — во всем своя гармония». Когда случился отказ Марецкой, возникло предложение: снять владелицу найденного интерьера в роли матери Егора Прокудина. Оставшись после съемок в деревне, мы пили чай у бабушки, звали всю правду о себе рассказать — похлопочем, вдруг пенсию повысят (она получала пенсию 17 рублей). Ефимья Ефимьевна с надеждой улыбалась — природный артистизм был в ней. Как она говорила! «Я молодая красивая была — ну красавица. Это сейчас устарела, одна на краю живу. Сморщилась».
Стали мы с Ипполитом предлагать Макарычу провести экспериментальную съемку с бабушкой, а не получится — в павильоне переснимем с актрисой. Услышав о том, директор Герман Крылов запротестовал категорически: «Если здесь используете съемочные дни, они дороже павильонных, в павильоне построить декорацию не получится. Хватит экспериментов! Едем в Москву, там снимем». Шукшин, как обычно, дождался, пока выговорятся стороны.
Кратко, нервно заключив: «Две смены снимаем, не уложимся — все уедем в Москву. На два дня откладывайте отъезд техники». Правда, потом, по другим причинам, отъезд отодвинулся еще на неделю…
Стали мы с Ипполитом предлагать Макарычу провести экспериментальную съемку с бабушкой, а не получится — в павильоне переснимем с актрисой. Услышав о том, директор Герман Крылов запротестовал категорически: «Если здесь используете съемочные дни, они дороже павильонных, в павильоне построить декорацию не получится. Хватит экспериментов! Едем в Москву, там снимем». Шукшин, как обычно, дождался, пока выговорятся стороны.
Кратко, нервно заключив: «Две смены снимаем, не уложимся — все уедем в Москву. На два дня откладывайте отъезд техники». Правда, потом, по другим причинам, отъезд отодвинулся еще на неделю…
До совещания с администрацией Шукшин не единожды общался с Ефимьей Ефимьевной. Были сомнения. Теснота — раз… Самоцензура грызла: если бабушка чистосердечно исповедуется перед камерой, резать придется по живому… С другой стороны, а если правдой своей она переиграет исполнителей, и его, Егора Прокудина… Асю Клячкину поминал… Боялся иконостаса с лампочкой Ильича…
Снимали без подготовки, торопливо; самоцензура забылась, когда перед съемкой репетировали сцену на бугре перед разрушенной церковью. Снимали так: главное получить рассказ Ефимьи Ефимьевны на пленку с чистовой фонограммой. Шукшин дорожил индивидуальной окраской голоса (какой бальзам на душу — Жаров, объявляющий: «А сейчас хор бывших рецидивистов исполнит задумчивую песню „Вечерний звон“, а голос старика на печи в „Печках-лавочках“ — все чистовые фонограммы).
Для съемки этой исповеди матери поставили на середине улицы помост для камеры, выставили окно избы, чтобы через горницу видеть Ефимью Ефимьевну, сидящую в своей светелке-кухне. Объективом с фокусным расстоянием 600 миллиметров „доставали“ крупно лицо бабушки. Находясь от нее далеко, не мешали ей (она думала, что мы еще только готовимся снимать), и, кроме того, шум камеры не попадал в микрофон.
Бабушка наговорила свою судьбу, отвечая на вопросы Любы, заготовленные режиссером. Получив этот синхронный рассказ из нескольких вариантов, мы сняли продуманные заранее монтажные кадры для всей сцены практически за один день, во второй день досняли детали и перебивки. В Москве потом досъемок не потребовалось.
Для съемки этой исповеди матери поставили на середине улицы помост для камеры, выставили окно избы, чтобы через горницу видеть Ефимью Ефимьевну, сидящую в своей светелке-кухне. Объективом с фокусным расстоянием 600 миллиметров „доставали“ крупно лицо бабушки. Находясь от нее далеко, не мешали ей (она думала, что мы еще только готовимся снимать), и, кроме того, шум камеры не попадал в микрофон.
Бабушка наговорила свою судьбу, отвечая на вопросы Любы, заготовленные режиссером. Получив этот синхронный рассказ из нескольких вариантов, мы сняли продуманные заранее монтажные кадры для всей сцены практически за один день, во второй день досняли детали и перебивки. В Москве потом досъемок не потребовалось.
Финальную сцену — на пароме (месть брата Любы убийцам Егора) — дирекция фильма готовила долго. В Белозерск приезжал не однажды на иноземной машине каскадер Корзун. Мы слышали звук тормозов по вечерам у штабной квартиры и ликовали в ожидании зрелищной съемки, оставленной на окончание экспедиции. Корзун приезжал, примерялся, уезжал. Настал день съемки. Сколько надежд — перешибить Голливуд. Задумывалась сцена так: на узкой насыпи причала стоит такси, в машине — манекены бандитов; паром с людьми на середине реки; появляется на бешеной скорости самосвал, ударяет такси, а сам повисает на припаромке-причале.
Способ съемки. На самом пароме, находящемся в пятнадцати метрах от причала, закреплен операторский кран. Камера с воды, сверху, фиксирует появление машины, с ее приближением снижается, укрупнив удар; такси в это время перевернется, а камера полетит вверх и будет наблюдать погружение такси, следя за пузырями и укрупняя трансфокатором радужные нефтяные пятна на воде.
Наслышаны о съемке не только в Белозерске и Кириллове. В назначенный день народу собралось видимо-невидимо. Спасателей одних два катера, прибыл заместитель начальника по техбезопасности „Мосфильма“. Зрители заполонили паром. Милиции почти не было. Корзун отдает последние указания. Смотрит на него вологодский люд, как на Гагарина. Изготовились.
Взвилась ракета в небо. Включились камеры. Корзун мчится, но на подходе к такси скорость угасла, и он, клюнув машину, укатил ее в воду. Все приуныли. Множество шоферов замучили советами, предлагали услуги. Корзун просит дубль. Готовимся повторить, хоть и прогнали положенную норму пленки. Спешно подрихтовали другую машину под такси, манекены засунули, уже цветовая температура была на пределе. Снимаем второй дубль. Каскадера заклинило, он ударяет такси слабее даже, чем в первый раз. Эффекта катастрофы ни на глаз, ни на пленке нет. Съемка оставила ощущение провала.
Способ съемки. На самом пароме, находящемся в пятнадцати метрах от причала, закреплен операторский кран. Камера с воды, сверху, фиксирует появление машины, с ее приближением снижается, укрупнив удар; такси в это время перевернется, а камера полетит вверх и будет наблюдать погружение такси, следя за пузырями и укрупняя трансфокатором радужные нефтяные пятна на воде.
Наслышаны о съемке не только в Белозерске и Кириллове. В назначенный день народу собралось видимо-невидимо. Спасателей одних два катера, прибыл заместитель начальника по техбезопасности „Мосфильма“. Зрители заполонили паром. Милиции почти не было. Корзун отдает последние указания. Смотрит на него вологодский люд, как на Гагарина. Изготовились.
Взвилась ракета в небо. Включились камеры. Корзун мчится, но на подходе к такси скорость угасла, и он, клюнув машину, укатил ее в воду. Все приуныли. Множество шоферов замучили советами, предлагали услуги. Корзун просит дубль. Готовимся повторить, хоть и прогнали положенную норму пленки. Спешно подрихтовали другую машину под такси, манекены засунули, уже цветовая температура была на пределе. Снимаем второй дубль. Каскадера заклинило, он ударяет такси слабее даже, чем в первый раз. Эффекта катастрофы ни на глаз, ни на пленке нет. Съемка оставила ощущение провала.
Вечером Шукшин звонит генеральному директору Н. Т. Сизову и добивается организации повторения съемки. Берется провести этот трюк таксист из Череповца, он же гонщик-любитель. Он предлагает снять дверь в кабине самосвала со стороны водителя, чтобы выпрыгнуть из кабины до удара в такси на мешки с соломой, положенные у насыпи. Скорость до удара — 40 километров; руль перед прыжком закрепляется скобой, для того приспособленной. Схема съемки и безопасности та же. И вот камеры на точках.
День отличный. Ракета. Камера пошла. Летит машина, чую по пылище за ней и панораме — скорость большая. Радуюсь. Вижу, выпал водитель (это вырежется)… Адальше — самосвал стремительно начинает цеплять ограничительные бетонные столбики и, не дойдя до такси, подпрыгнув вверх, падает в воду рядом с паромом, обдав всех водой. Камеру залило. Крики ужаса.
И вдруг — тишина. Стекающая вода — с аппаратуры, людей, парома… Такси с муляжами на месте. Самосвал чуть виден из воды. Уже несут к „скорой помощи“ трюкача, ноги поломал. Гнал, чтобы оправдать доверие, на 80 километров; проскочил мешки, прыгал уже на насыпь. Голова цела — слава Богу, заставили перед съемкой каску надеть…
Разошлись люди… Зрелища опять не получилось. Сняли мы, по горячему, Лешу Ванина (исполнитель роли брата), выныривающего из кабины затонувшего самосвала, и это был самый убедительный кадр из всего материала катастрофы.
День отличный. Ракета. Камера пошла. Летит машина, чую по пылище за ней и панораме — скорость большая. Радуюсь. Вижу, выпал водитель (это вырежется)… Адальше — самосвал стремительно начинает цеплять ограничительные бетонные столбики и, не дойдя до такси, подпрыгнув вверх, падает в воду рядом с паромом, обдав всех водой. Камеру залило. Крики ужаса.
И вдруг — тишина. Стекающая вода — с аппаратуры, людей, парома… Такси с муляжами на месте. Самосвал чуть виден из воды. Уже несут к „скорой помощи“ трюкача, ноги поломал. Гнал, чтобы оправдать доверие, на 80 километров; проскочил мешки, прыгал уже на насыпь. Голова цела — слава Богу, заставили перед съемкой каску надеть…
Разошлись люди… Зрелища опять не получилось. Сняли мы, по горячему, Лешу Ванина (исполнитель роли брата), выныривающего из кабины затонувшего самосвала, и это был самый убедительный кадр из всего материала катастрофы.
В суетной горячке работы Шукшин и все мы прикидывали возможности монтажа сцены и только после возвращения в гостиницу постепенно осознали весь ужас, который ожидал нас, не попадись на пути самосвала бетонные ограничительные столбики. Скорости самосвала хватило бы бросить такси к нам на паром и изувечить находящихся там людей. Провидение спасло нас от чудовищной катастрофы. Шок от неудавшейся и так затянувшейся съемки сделал наш отъезд из Белозерска похожим на бегство. Мы не сняли намеченные пейзажи, детали. Настроение было не съемочное.
Сцены в картине, связанные с местами заключения, снимались в разных местах. Выход на волю Егора Прокудина из ворот тюрьмы и проход по мосткам снят в бывшем Кирилло-Новозерском монастыре, в глухом углу Вологодчины. Еще на выборе натуры по „Разину“ В. И. Белов рассказывал Шукшину, как они с А. Яшиным бывали на насыпном острове в сказочно устроенном монахами монастыре-крепости.
И вся связь с миром — деревянные мостки. В наше время в монастыре — колония строгого режима, в народе именуемая „Сладким островом*. Не сразу Шукшин добился через консультанта МВД снять только наружный вид. В картине остались два кадра: выход из ворот тюрьмы и другой, длинный по времени проход Егора Прокудина по мосткам, ведущим от колонии до берега.
Сцены в картине, связанные с местами заключения, снимались в разных местах. Выход на волю Егора Прокудина из ворот тюрьмы и проход по мосткам снят в бывшем Кирилло-Новозерском монастыре, в глухом углу Вологодчины. Еще на выборе натуры по „Разину“ В. И. Белов рассказывал Шукшину, как они с А. Яшиным бывали на насыпном острове в сказочно устроенном монахами монастыре-крепости.
И вся связь с миром — деревянные мостки. В наше время в монастыре — колония строгого режима, в народе именуемая „Сладким островом*. Не сразу Шукшин добился через консультанта МВД снять только наружный вид. В картине остались два кадра: выход из ворот тюрьмы и другой, длинный по времени проход Егора Прокудина по мосткам, ведущим от колонии до берега.
Сцены в «квартире Байкаловых» были проиграны в воображении и на бумаге Шукшиным еще в Белозерске. Там и решил он пристроить свой любимый анекдот на сельскую тему в первый разговор Егора Прокудина с отцом Любы (артист Иван Рыжов). Макарыч любил повторять эту байку, она поднимала ему настроение, равносильно утренней гимнастике. Вот ее схема. На окраине деревни у развилки дорог рукодельные щиты-лозунги, обязательства: дадим государству масла столько-то центнеров, хлеба столько-то пудов, шерсти столько-то тонн, яиц и т. д.
У лозунгов неподвижно стоит босой мужик, а сапоги, связанные веревочкой, у него на плече. Он молча читает весь перечень обязательств и вдруг говорит вслух: «Вот жмут! Вот жмут?!» На плечо ему опускается рука, и он видит уполномоченного, который наступательно спрашивает: «Кто это жмет?» Мужик от неожиданности оробел на мгновение и ответил: «Сапоги жмут!» «Сволочь, ведь ты же босой!» Мужик уже победно и без паузы: «Вот оттого и босой, что жмут!» Ну как не порадоваться за мужика, выпутавшегося из такой передряги. Макарыч и вкладывает в уста Егора Прокудина суть этой байки.
У лозунгов неподвижно стоит босой мужик, а сапоги, связанные веревочкой, у него на плече. Он молча читает весь перечень обязательств и вдруг говорит вслух: «Вот жмут! Вот жмут?!» На плечо ему опускается рука, и он видит уполномоченного, который наступательно спрашивает: «Кто это жмет?» Мужик от неожиданности оробел на мгновение и ответил: «Сапоги жмут!» «Сволочь, ведь ты же босой!» Мужик уже победно и без паузы: «Вот оттого и босой, что жмут!» Ну как не порадоваться за мужика, выпутавшегося из такой передряги. Макарыч и вкладывает в уста Егора Прокудина суть этой байки.
Снимались сцены, в которых занят Рыжов, быстро и весело. Ивана Петровича Шукшин знал давно, почитал, как отца; рассказывал мне факты из его непростой биографии, которые всем и не поведаешь. Удивился в павильоне, узнав, что Иван Петрович никогда в жизни не курил. И тут же прошелся по всему тексту, повычеркнув все реплики вокруг курева. Репетировал монологи Прокудина в манере С. А. Герасимова: копировал его интонации разговоров с нерадивыми помощниками, трибунные его выступления- Когда был снят первый дубль, внимательно прослушивал фонограмму, следил, чтобы не перебрать, — очевидная узнаваемость его не устраивала. На съемке редкий случай, если снимал шесть дублей, обычно снимали два, ну, четыре, и если не было технических неполадок, прекращал съемку. Госкино для картины выделило 3600 метров пленки «Кодак». Ее берегли для павильонов. Первый дубль, разгонный, снимали на «Свеме», потом заряжали «Кодак Иванович», и все напрягались, чтобы уложиться в один дубль. Часто так и получалось.
«Бордельеро» снималось в конце работы над картиной. На ходу автор сокращал сцену «Застолье» и даже количество участников. Отобрав несколько человек из сотрудников группы и освободив приглашенную помощниками массовку, ограничил действие тесной комнатой. С ходу отсняв кадры с участием гостей, на крупном плане он произносил: «Граждане, что же мы живем как пауки в банке.
Вы же знаете, как легко помирают. Давайте дружить». Снимали всего два дубля. Он напрягся, как струна, во втором — уговорились, что слова «Вы же знаете, как легко помирают» он произнесет, упершись взглядом в стекло объектива. Когда сцену смонтировали, взгляд этот будоражил всех, кто смотрел этот эпизод. Уже перед сдачей Николай Трофимович Сизов попросил Шукшина: «А этот разговор о смерти ты убери… действует… болезненно!» И Шукшин согласился… У меня остался позитив этого эпизода. Когда я смотрю его сейчас, крупный план и слова воспринимаются исповедально-пророчески.
«Бордельеро» снималось в конце работы над картиной. На ходу автор сокращал сцену «Застолье» и даже количество участников. Отобрав несколько человек из сотрудников группы и освободив приглашенную помощниками массовку, ограничил действие тесной комнатой. С ходу отсняв кадры с участием гостей, на крупном плане он произносил: «Граждане, что же мы живем как пауки в банке.
Вы же знаете, как легко помирают. Давайте дружить». Снимали всего два дубля. Он напрягся, как струна, во втором — уговорились, что слова «Вы же знаете, как легко помирают» он произнесет, упершись взглядом в стекло объектива. Когда сцену смонтировали, взгляд этот будоражил всех, кто смотрел этот эпизод. Уже перед сдачей Николай Трофимович Сизов попросил Шукшина: «А этот разговор о смерти ты убери… действует… болезненно!» И Шукшин согласился… У меня остался позитив этого эпизода. Когда я смотрю его сейчас, крупный план и слова воспринимаются исповедально-пророчески.
Из всего снятого материала уже набиралось больше четырех тысяч метров, однако Шукшин настаивал на съемке объекта «вечеринка в доме Байкало-вых». Вечеринка нужна была Шукшину для того, чтобы показать зрителю человеческую среду, с которой роднился Прокудин, социальный и национальный состав ее. Съемка откладывалась. Ждали Александра Саранцева. Дирекция, актерский отдел протестовали: «Везти издали умеющего петь кинооператора, когда простаивает штат артистов-профессионалов!» Но Шукшин не уступал: легли песни Саранцева ему на душу. И он сам оплатил проезд Саранцева. Снималась сцена совсем необычно. В декорации была собрана застольная компания, между столами положены рельсы и поставлены на тележку две камеры.
Шукшин застолье репетировал цельно, как на сцене театра, на три минуты. Во время репетиции я ездил по столам и насматривал съемочные мизансцены. Свет устанавливался из расчета на выбранные направления тоже с вариантами. Отобрав четыре съемочных варианта и технически подготовившись к съемке, объявили обеденный перерыв.
Шукшин попросил сразу после перерыва поправить грим и накрыть стол. После обеда в намеченном месте усадили появившегося из аэропорта Саранцева рядом с актрисой, выпускницей ВГИКа, исполнявшей роль его жены.
Шукшин застолье репетировал цельно, как на сцене театра, на три минуты. Во время репетиции я ездил по столам и насматривал съемочные мизансцены. Свет устанавливался из расчета на выбранные направления тоже с вариантами. Отобрав четыре съемочных варианта и технически подготовившись к съемке, объявили обеденный перерыв.
Шукшин попросил сразу после перерыва поправить грим и накрыть стол. После обеда в намеченном месте усадили появившегося из аэропорта Саранцева рядом с актрисой, выпускницей ВГИКа, исполнявшей роль его жены.
Саранцев пока приспосабливался к обстановке, отдельная камера снимала его крупно, а основная камера снимала намеченные варианты вечеринки во время проведения репетиций без принятых обычно команд «мотор» и «стоп». Шукшин в этой сцене, редкий случай, был не занят, за процессом наблюдал со стороны. Поблагодарил всех и объявил: «Съемка окончена». Участвующие удивлены, думали, идут репетиции. Просматривая материал, Шукшин радовался: «Глядишь, снимать научимся!»
Еще не закончились съемки, пошло озвучивание. Шукшин относился к нему едва ли не ответственнее, чем к съемке. Переводил наговоренный текст на бумагу, набрасывал, где возможно, дополнительные реплики, находя им место по экранным просмотрам колец, вводил второплановую звуковую пластику фильма — зазвучали помогающие смыслу фильма пословицы и присловья.
Вскоре начались просмотры, один за другим. На «Мосфильме» резко выступали против картины режиссеры Озеров, Салтыков; редакционная коллегия Госкино предложила поправки, которые можно было сделать, только сняв фильм заново… И вот посмотрели фильм на дачах, и слышно стало — кому-то понравился. Сделав сравнительно немного купюр, Шукшин сдал картину, сам того не ожидая. Вырезал из текста матери слова о пенсии («Поживи-ка ты сам на 17 рублях пенсии»). Вырезал реплику «Живем как пауки в банке. Вы же знаете, как легко помирают» и еще какие-то «мелочи».
Еще не закончились съемки, пошло озвучивание. Шукшин относился к нему едва ли не ответственнее, чем к съемке. Переводил наговоренный текст на бумагу, набрасывал, где возможно, дополнительные реплики, находя им место по экранным просмотрам колец, вводил второплановую звуковую пластику фильма — зазвучали помогающие смыслу фильма пословицы и присловья.
Вскоре начались просмотры, один за другим. На «Мосфильме» резко выступали против картины режиссеры Озеров, Салтыков; редакционная коллегия Госкино предложила поправки, которые можно было сделать, только сняв фильм заново… И вот посмотрели фильм на дачах, и слышно стало — кому-то понравился. Сделав сравнительно немного купюр, Шукшин сдал картину, сам того не ожидая. Вырезал из текста матери слова о пенсии («Поживи-ка ты сам на 17 рублях пенсии»). Вырезал реплику «Живем как пауки в банке. Вы же знаете, как легко помирают» и еще какие-то «мелочи».
Еще не поступил акт о приемке фильма, а Шукшин уже получил предложение исполнить роль Лопахина в фильме Бондарчука «Они сражались за Родину»… Раздумывал… Понимал, надо сниматься.
Вот еще вспомнилось. В подготовительном периоде задумывал исполнить песню народную «Калина красная», планируя, что споют ее Люба и Егор. Но в музыкальной редакции студии сообщили, что песня эта обработана композитором Фельдманом и нужно ему платить авторские как композитору.
Шукшин отказался от песни и прямо в кадре сказал: «Не выпелась песня… да вот сегодня в газете пишут, что „Ямщик, не гони лошадей“ тоже уже имеет автора и композитора. Пора, видно, и Лихачева объявить автором „Слова о полку Игореве“. Глядишь, днями появятся свежие авторы и у песен разинских времен».
Сразу, как «Калина красная» была принята в Госкино, густо пошли просмотры. На автора обрушилась лавина врачующих и ранящих отзывов. Он успел ощутить нарастающий зрительский интерес к фильму разных слоев общества.
«Калина красная» вырывалась на экран без рекламы особенно ярко в глубинках России. На Украине, Урале, в Кемерове ее запрещали, а всякий запрет у нас — лучшая реклама. Прокат фильма расширился, картину показывали по телевидению (только через десять лет) по причине приносимой прибыли кинопрокату.
Мне рассказывал работник проката Казахстана: в городе Аркалык заключенные строили кинотеатр «Октябрь» и, чтобы успеть к юбилею, поставили условие начальству — показать в новом зале строителям два раза подряд «Калину красную», и обе стороны слово сдержали. Какой же это был просмотр! «Вот где надо было лица снимать», — советовал мне прокатчик.
Шукшин этого уже не узнал. В последний год Макарыч становился не на шутку популярным. Публичная слава его тронуть не могла, а только отвлекала. Жилось ему еще тяжелее. Перед Новым годом он отдал мне «Летопись о ледовом побоище» с иллюстрациями Шмаринова, написав такие слова: «Поздравляю с Новым 1974 годом. Увидишь, какой это будет старый Новый год».
Использованы материалы сайта:www.mywebs.su
Вот еще вспомнилось. В подготовительном периоде задумывал исполнить песню народную «Калина красная», планируя, что споют ее Люба и Егор. Но в музыкальной редакции студии сообщили, что песня эта обработана композитором Фельдманом и нужно ему платить авторские как композитору.
Шукшин отказался от песни и прямо в кадре сказал: «Не выпелась песня… да вот сегодня в газете пишут, что „Ямщик, не гони лошадей“ тоже уже имеет автора и композитора. Пора, видно, и Лихачева объявить автором „Слова о полку Игореве“. Глядишь, днями появятся свежие авторы и у песен разинских времен».
Сразу, как «Калина красная» была принята в Госкино, густо пошли просмотры. На автора обрушилась лавина врачующих и ранящих отзывов. Он успел ощутить нарастающий зрительский интерес к фильму разных слоев общества.
«Калина красная» вырывалась на экран без рекламы особенно ярко в глубинках России. На Украине, Урале, в Кемерове ее запрещали, а всякий запрет у нас — лучшая реклама. Прокат фильма расширился, картину показывали по телевидению (только через десять лет) по причине приносимой прибыли кинопрокату.
Мне рассказывал работник проката Казахстана: в городе Аркалык заключенные строили кинотеатр «Октябрь» и, чтобы успеть к юбилею, поставили условие начальству — показать в новом зале строителям два раза подряд «Калину красную», и обе стороны слово сдержали. Какой же это был просмотр! «Вот где надо было лица снимать», — советовал мне прокатчик.
Шукшин этого уже не узнал. В последний год Макарыч становился не на шутку популярным. Публичная слава его тронуть не могла, а только отвлекала. Жилось ему еще тяжелее. Перед Новым годом он отдал мне «Летопись о ледовом побоище» с иллюстрациями Шмаринова, написав такие слова: «Поздравляю с Новым 1974 годом. Увидишь, какой это будет старый Новый год».
Использованы материалы сайта:www.mywebs.su
Источник:
Еще крутые истории!
Новости партнёров
реклама
фильм классный..)