Россия - Украина газовый спор

Глава правительства Украины Владимир Гройсман поручил Министерству юстиции страны совместно с руководством "Нафтогаза" не только скоординировать действия для возможного ареста активов "Газпрома" по всему миру при невыполнении постановления Стокгольмского арбитража, но еще и внезапно "пристегнуть" к оспоренному "Газпромом" в апелляционной инстанции решению Стокгольмского арбитража собственную, украинскую челобитную о "злоупотреблении монопольным положением на рынке". На основании последней тут же начали опись и арест имущества, принадлежащего российскому газовому концерну непосредственно на территории Украины.

Тут необходимо кое-что напомнить.

В январе 2016 года антимонопольный комитет Незалежной признал российский "Газпром" — по факту своего существования как "естественной монополии" — виновным в злоупотреблении монопольным положением на своем рынке (не, ну а чего, справедливо: других-то и вправду нет). И посему повелел платить себе порядка трех миллиардов долларов ежегодно.

Украинские суды, естественно, подтвердили "законность" вердикта.

На сегодняшний день Украина, соответственно, считает, что "Газпром", согласно этим решениям и "вердиктам", должен ей более 171 миллиарда гривен. Что по текущему курсу — порядка 386 миллиардов российских рублей.

И все это выглядело бы даже забавно, если бы Украина решением Гройсмана не "пристегнула" эти бумажки к решению Стокгольмского арбитража и, признав сама для себя их "консолидированным иском к русским", не начала рейдерский захват принадлежащего "Газпрому" имущества. На сегодня под арест попало имущество компаний "Газпром сбыт Украина" и "Международный консорциум по управлению и развитию газотранспортной системы Украины". Арестованы также ценные бумаги института "ЮжНИИГипрогаз" и "Газтранзита". И хотя вышеуказанные активы оцениваются на суммы не просто незначительные, но и порой откровенно смешные — тут важен прецедент.

По-русски говоря, украинская сторона откровенно нарывается. Даже если не учитывать апелляцию "Газпрома" и его иск в Стокгольмский арбитраж (на время рассмотрения все исполнительные производства по тяжбам вокруг контракта до окончательного вердикта как минимум приостанавливаются), то абсолютный максимум, на который может рассчитывать украинская сторона, — это те самые итоги арбитражных разбирательств между "Нафтогазом" и "Газпромом" (одно касалось контракта на поставку газа, а второе — контракта по его транзиту от 2009 года), завершившихся 28 февраля 2018 года, согласно которым суд обязал "Газпром" уплатить $2,56 милиарда украинской стороне. Это составляет для "Газпрома" цифру безусловно неприятную, но настолько с точки зрения гигантского газпромовского бизнеса незначительную, что ее можно даже и не обсуждать.

Спрашивается: зачем это украинской стороне вообще нужно?

А Украине просто нечего терять.

Мы уже об этом писали: решение по строительству "Северного потока — 2" принято. Того же 7 марта австрийская OMV, один из европейских партнеров "Газпрома" по проекту "Северный поток — 2", известила, что не только сохранит объем финансирования проекта в 2018 году на уровне прошлого года, но и при необходимости готова предоставить дополнительное финансирование. Параллельно о том же заявил и германский Wintershall. И еще меньше сомнений в том, что уже довольно скоро будет закончено и строительство обеих ниток "Турецкого потока", на прокладку которого у американских лимитрофов в Восточной Европе вообще нет никаких шансов повлиять.

А главным свидетельством того, что украинский маршрут признан Европой "безнадежным и бесперспективным", является нынешнее состояние транзитной трубы.

Не так давно один из самых авторитетных в мире аудиторов в этой области, компания Mott MacDonald, обследовав газотранспортную систему Незалежной (по заказу самих же украинских властей), пришла к выводу, что объем только срочных необходимых затрат на ее капитальный ремонт составляет порядка 4,8 миллиарда долларов США. Всего же, по различным экспертным оценкам, текущие вложения в поддержание "жизнеспособности трубы" оцениваются в разбросе от шести до девяти миллиардов долларов. И это отнюдь не политические и даже не экономические, а сугубо технологические оценки рисков. Износ украинской ГТС — уже и вправду откровенно критический. И речь тут не только о состоянии труб, но и о необходимости капитальной реконструкции газокомпрессорных станций с изношенной архаичной советской механикой, для которой уже банально даже не производится запчастей.

В Mott MacDonald отдельно отметили сквозную коррозию на отдельных участках в "местах повреждения антикоррозийной защиты". То есть на "отдельных участках" украинская труба тупо проржавела насквозь.

Для сравнения: строительство Nord Stream 2, если грубо, обойдется "Газпрому" и его европейским партнерам в восемь с копейками миллиардов долларов. То есть практически в ту же сумму, что для поддержания транзита необходимо начинать срочно вкладывать в украинскую ГТС. При этом балтийская труба будет находиться в их прямой собственности, а транзит по ней будет значительно дешевле, чем по украинскому маршруту. "Северный поток — 2" окупится в течение девяти лет: срок для таких проектов в буквальном смысле этого слова ничтожный.

Но и это еще не все: как любой лимитроф, Украина критически зависима не только от политических, но и от экономических решений своего заокеанского суверена. А безопасность и надежность поставок трубопроводного газа, особенно в условиях разворачивающегося системного противостояния европейской экономики с американской, для Европы критична.

Таким образом, украинскую трубу уже очевидно приговорили, в нее уже даже инвестировать поздно: с этим согласны и продавцы, и покупатели. Собственно говоря, и вся эта история с решением Стокгольмского арбитража — это не про Украину. Это спор на тему, кто именно, Европа или Россия должна брать на себя неизбежные политические и финансовые издержки за процесс окончательного превращения прежней трубы в тыкву. И вопрос тут исключительно в том, насколько хорошо это понимают в самом утратившем и политический, и экономический суверенитет Киеве.

Похоже на то, что очень хорошо понимают. Просто, как уже было сказано, терять им нечего.