Повариха Лелька

Но, одно было очевидно: в отличие от тех дородных тётушек, что обычно кухарят в старательских артелях, Лелька девушкой была видной. А это, как не крути, неотвратимо грозило возникновением ненужного напряжения в коллективе. Потому, перед началом сезона, председатель, собрав ядро артели, авторитетных мужиков работавших с ним от трёх лет и более, постановил так:
- К поварихе не лезть. С кем решит сама быть, с тем и будет.
Так же сказал, что повариха, перед приёмом на работу о таком условии была предупреждена. На том и постановили.
Председатель старательской артели, - авторитет непререкаемый. Дисциплина в артели, чтобы за сезон отработать максимально возможно эффективно, должна быть железной. Это все понимали.
А «старики» еще помнили те времена, когда в их местах, например, за кражу или утаивание металла, чтобы другим было неповадно, виновного могли заварить живьем в пустую бочку, засыпать в отвале, и списать, как самовольно ушедшего и пропавшего без вести.
Впрочем, при всей своей строгости, председатель был человеком справедливым и с пониманием. Даже сухой закон у него в сезон можно было нарушить. Если уж совсем припрёт, любой мог всегда прийти к нему, и открыто спросить на то разрешения. Цена вопроса десять тысяч рублей. Вручаешь деньги или расписку,- получаешь из рук председателя бутылку водки, и на сутки вперед, за сопку. Так, чтобы в артели тебя даже с запахом никто не видел.
Понятно, что и председатель и его зам, плюс еще несколько видных мужиков, надеялись на то, что их шансы «приютить под крылом» повариху, были больше чем у других. И в первые дни сезона, при возможности, одевались почище, пахли парфюмом и аккуратно «подкатывали».
Но, как нередко случается, действительность превзошла все ожидания, когда стало ясно, что повариха предпочла им механика Вовку из местных,- совершенно нескладного, невысокого, вечно небритого мужичка, лет явно за сорок.
Который, к тому же и на лицо был не Ален Делон, это если очень мягко выражаться.

Чем уж он её взял, спорили до конца сезона. "Подкалывали" Вовку в бане, задавая весьма каверзные вопросы относительно скромных размеров его «мужского достоинства». Тот, не обижаясь, отмалчивался и ухмылялся.
Даже председатель был поражён такой несправедливостью, но терпел и молчал, - уговор есть уговор.
Так или иначе, к поварихе «подкатывать» перестали. Разве что шутили насчёт её и механика вскользь, в разговорах меж собой за столом. Та, на провокации не отвечала, была приветлива и кормила вкусно.
Секрет "мужской силы" Вовки перестал быть таковым лишь в конце сезона, когда в багаже Лёльки, перед посадкой в самолёт, обнаружили хорошо замаскированную увесистую упаковку с россыпью жёлтого металла. Даже у видавшего виды досмотрщика вытянулось лицо, когда из упаковки на стол высыпалось такое. Досмотрев багаж и личные вещи Лельки тщательнее, обнаружили еще пару схоронок, тоже с металлом.
Разумеется, Лельку с рейса сняли. Но, через сутки, выяснив, что металл, так похожий на самородное золото, есть не что иное, как оплавленные и "художественно обработанные" опилки латуни и бронзы. Формально допросив и, заодно повеселившись, Лельку не только отпустили, но и помогли с местом на следующий рейс. Чтобы не бросилась искать в тундре Вовку, благоразумно свалившего из посёлка "на охоту".
Перед началом нового сезона, председатель артели, собрав народ, сказав: "Умыл..", - лично пожал механику руку, и вручил "ценный подарок", - набор хороших импортных напильников.