30518
10
30 мая
Поспав часа три, к 6:15 пришёл в военкомат. Сразу был задан правильный градус неадеквата: заместитель начальника военкомата с упоением и громкими матерными криками играл в контр-страйк, вокруг суетились какие-то парни (пригретые на тёплом месте срочники в штатском?). Всего солдат неудачи со мной десять человек, некоторые помятые и в лучшем случае с похмелья. Зам начальника оторвался от увлекательной перестрелки и начал напутственную речь со слов «Ну что, как говорится, теперь ты в армии на***».
«Угрешка» потому что на Угрешской улице
После переклички, добрития налысо некоторых нерадивых, заполнения военных билетов и прочих процедур нас вывели на улицу к арендованной газельке, дали минут десять на прощание с близкими. Я пришёл один, поэтому просто пропитывал лёгкие воздухом перед глубоким затяжным погружением в нечто. Одного парня в машину занесли на руках, при этом на нём со слезами висела девушка. Погрузились и поехали на единый сборный пункт Москвы под кодовым именем «Угрешка», похожий на типовую H-образную школу с дополнительными пристройками. От военкомата он был довольно недалеко, так что приехали одними из первых.
Дактилоскопирование — снятие отпечатков пальцев
Здесь ещё один поверхностный медосмотр. Мне, несмотря на проблемы с восприятием цвета, приписали категорию А1, что расшифровывается как «здоровее некуда». Принудительное дактилоскопирование, и после мучительного отмывания пальцев от краски начинается длинный день имени квадратной задницы на самых неудобных в мире стульях.
***
Казалось, что прошёл месяц, когда наконец началось движение, и меня вызвали на распределение. Дядя за стойкой ошарашил меня новостью, что я подхожу под условия спецназа, и поинтересовался о моей готовности подрываться ночью на охрану Родины. Я поинтересовался о вариантах с флотом, но моряков в Калининград уже набрали, ответственные из военкомата умудрились просрать всё преимущество раннего приезда. Я махнул рукой, мол, делайте со мной что хотите, и меня отвели в заполненный бугаями класс на собеседование с «купцом» — подполковником спецназа.
Отбор был суровый. Одного парня, например, офицер забраковал из-за разведённых родителей. Расспрашивал малейшие подробности: образование, хобби, состав семьи, спортивные достижения, краткие биографии родителей, родственники за границей, ну и, конечно, физическая подготовка. Тут я был в невыигрышном положении: даже со своим А1 я был явно чужим среди крепышей, набившихся в комнату. Подполковник тоже был смущён приводом щуплого паренька, и после небольшой беседы со мной об отношениях в семье, программировании и прочего small talk перешёл на вопросы о моём весе (62 кг) и количестве подтягиваний (я ответил 8). Понимая свои минусы, я попытался вырулить через выносливость и подвижность. Но рассказы о победе в районной пожарной эстафете и соревновании по кроссу не убедили подполковника, ещё в личном деле не хватало каких-то справок, и довольно ожидаемо меня отстегнули от этой компании крепышей.
Отвели в другую комнату, где я сразу оценил контраст в отборе: сидящие здесь «купцы» — капитан с сержантом — лишь любезно поинтересовались о жалобах на здоровье и на слово поверили в отсутствие приводов в милицию. Это был конкурс без проигравших (в качестве утешительного приза даже взяли одного хромавшего с жалобой на колено), и нам в меру торжественно (на самом деле нет) объявили, что мы теперь ракетчики, то есть бойцы РВСН — Ракетных войск стратегического назначения. Ядерные боеголовки, «Тополь-М», после нас тишина, «весь мир в труху», вот это вот всё.
***
Накопив критическую массу солдатского мяса, командиры отвели нас получать военную форму. Обычные шмотки мы запечатали в мешки и отправили по военкоматам, откуда их могли бы забрать родные (хотя я предусмотрительно облачился в шмотьё оборванца). При выдаче формы спросили только размер обуви. Видимо, это уже успех. Мерки, снятые в военкомате? А-ха-ха-ха, т.е. мяу. Форма на шесть размеров больше необходимой, ботинки выдали тоже не моего размера, но позволяли менять только в сторону увеличения, если форма или обувь совсем уж не налезала. Под ботинки надевались носки, а не мифические портянки, которыми так любят пугать студентов во время сессии.
Только на фотографии военнослужащий по контракту, у них другие ремни и берцы
Форма солдата выглядит примерно так:
Кокарда на кепке в форме звезды«Петлички» всевозможных формПогоныРемень.
У срочников другой
Берцы,
у срочников
немного отличаются
Судя по магазину военного антиквариата, рисунок на бляхе особо не менялся уже лет 80. Даже можно сказать, что это традиция, а не похуистическая отсталость в материальном обеспечении солдат.
×
В первую очередь мне разорвало шаблон положение погон — один на груди, второй на предплечье. Ещё удивила бляха ремня — на ней был герб несуществующего уже как двадцать лет государства.
А ещё тот самый жетон, который в фильмах носят на шее и с криком отчаяния пафосно срывают при отъезде камеры. Жетон нужен для облегчения идентификации тел в случае пожара или другой адской мясорубки (не тратиться же на анализ ДНК или слепок зубов). Но на шее его носить нельзя — сначала он был приклеен к военному билету, позже на толстой нитке привязывался к лямке штанов и хранился в кармане.
После облачения в форму туманная до этого мысль «бля, я в армии» как-то резко кристализовалась. Мы примеряли новую роль (хотя некоторые всё ещё норовили засунуть руки в карманы и развернуть кепку козырьком назад, чем жутко бесили нашего конвоира-сержанта), но в сети наших «купцов» попало лишь 40 новобранцев вместо необходимых 60, поэтому недобор вынудил нас задержаться на сборном пункте ещё на сутки.
***
Отвели обедать. Кепки при входе в столовую необходимо снимать, и мы, чтобы в руках не держать, продели их под погоны, ну как по телевизору делают. Местные прикомандированные солдатики сказали, что мы кино обсмотрелись, пришлось стыдливо засовывать кепки в карманы.
Отвели обедать. Кепки при входе в столовую необходимо снимать, и мы, чтобы в руках не держать, продели их под погоны, ну как по телевизору делают. Местные прикомандированные солдатики сказали, что мы кино обсмотрелись, пришлось стыдливо засовывать кепки в карманы.
Тейково — город в Ивановской области. Кроме дислокации войск РВСН особо ничем не известен, так что вполне можно назвать город военным.
Кто-то разузнал у офицера, что едем мы в некое Тейково, и это вроде как фартануло и вообще пацаны к успеху пришли, образцовая часть. Наверняка никто не понимал, что такое образцовая часть, но в первую очередь для нас это отсутствие дедовщины и рукоприкладства, страх перед которыми — доминирующее чувство новобранцев.
Ночёвка здесь же в Угрешке. Запах от сорока пар сапог с носками непередаваемый. Один из набранных солдат был немного не в себе: блевал в туалете на пол, валялся в результатах своей деятельности, тотальное фрик-шоу. Побежали слухи, что это уклонист-симулянт, которого отловили копы и привезли на сборный пункт прямиком из отделения. Если все мы ещё заранее свыклись с раскладом на следующий год, то парень никак не мог смириться со своим новым статусом и был морально не готов к службе. Это читалось по лицу. Его привели в порядок и уложили в кровать. Пришёл какой-то дежурный офицер и толкнул для несчастного кулстори на тему «Не знаю, симулируешь ты или нет, но лучше бы ты прекратил, а то мы сейчас можем отправить тебя домой выздоравливать, но потом в конце призыва поедешь ты уже в солнечный Нальчик со всеми вытекающими».
31 мая
Второй день в уже такой родной и милой сердцу Угрешке, продолжение марафона квадратных задниц. Довольно быстро добрали недостающие головы, но поезд отправлялся только вечером, поэтому опять полдня в вегетативном состоянии. Наконец погрузились в автобус и отправились по пробкам на Рижский вокзал.
После высадки и переклички выяснилось, что наш дезертир 80-го левела таки добился своего — выходя последним из автобуса, он бросил сумки и скрылся в привокзальной суете. 1:0, команда дезертиров выходит вперёд. Мы разместились в зале ожидания, где следующие часа четыре можно было тусить и ещё раз попрощаться с подъехавшими знакомыми и родными (я опять один). По соседству разместились моряки, переправляемые после полугода службы из Севастополя на Тихоокеанский флот. Ещё раз убедился в крутости морской формы перед мерзкой сухопутной.
Поезд в десять вечера, нас разместили в двух плацкартных вагонах на боковых местах. Пассажиры пламенно фейспалмили: угораздило же с солдатнёй ехать. Хотя встретить новобранцев по пути на службу всё же лучше, чем возвращающихся дембелей.
1 июня
Как выяснилось утром, распределение веселья по двум вагонам вышло неравномерным: пока я мирно спал в скучном вагоне, в соседнем тусовочном всю ночь практиковались братание и распитие с попутными мужиками, лёгкие наркотики и оргии с проводницами всякое такое.
В Тейково прибыли где-то в четыре часа утра. Место глухое. Нас ждали КАМАЗ и ПАЗ, мне повезло проехаться с комфортом в автобусе.
Удивительно, но машину Гугл-мапс пустили в Тейково, поэтому пользуюсь возможностью показать казарму на Гугл-панораме. Мой этаж — четвертый.
Завезли на территорию части и высадили у спортзала, где нас ожидали военные чины. Капитан доложил им о дезертире (за это его вроде премии лишили), и больше я его не видел. Коренастый старший прапорщик (старшина учебной роты) завёл нас в спортзал на перекличку и ревизию полученного в Угрешке имущества (мыльницы, тапки, мочалки). После этого он отвёл нас в казарму, выстроил в линию и начал глобальный шмон, изымая «неположенные» личные вещи и оставшуюся с дороги еду. Сама казарма была пустой, только полдюжины старослужащих лениво вставали с кроватей, чтобы поучаствовать в набегах на прибывших, добыть себе ништяки вроде шоколадок и крема для обуви. Нам оставили только базовые вещи вроде иголок с нитками, бритвенных принадлежностей, тетрадок с ручками; позволили сохранить книжки и стельки. Один из старослужащих с вызовом в голосе и снисходительно-умудрённым взглядом спросил меня: «Сколько до дома?». Я прикинул и ответил: «Думаю, километров триста», чем привёл его в изумление.
Правильный ответ — количество дней до возвращения домой. Я должен был ответить «364».
У таких коек нет лестницы, но подняться на второй ярус легко, вспомнив навыки путешествия железной дорогой. Сложности начинаются, если кровать стоит с краю (упереться не обо что), остаётся только в прыжке пытаться закинуть свой центр тяжести на второй ярус, после этого подтягивая конечности.
Казарма была плотно заставлена двухэтажными койками, явно повидавшими ещё советскую армию. Табуреты и тумбы тоже чувствовали себя вольготно, позволяя себе переминаться с ноги на ногу при прикосновении к ним. Всё было слоем восьмым покрашено в казённый серый цвет.
После шмона нас развели по своим местам разложить в тумбы уцелевшие вещи. Двоих старослужащих назначили рулить нами (командиры отделения), начался нескончаемый фестиваль процедур под общим названием «ввод в строй»:
Клеймение формы — вырисование на изнанке замазкой месяца-года призыва и номера военного билета владельца. Профилактика путаницы и воровства.
— вступительная лекция от подполковника, командира роты: «Вы попали во вторую учебную роту Тейковской гвардейской какой-тотамзнамённой и орденоносной ракетной дивизии, где за несколько недель пройдёте курс молодого бойца (КМБ) и после присяги разойдётесь служить по полкам»;
— клеймение формы;
— очередной медосмотр в местной поликлинике;
— сдача анализа на наркотики;
— первые попытки идти строем;
— уроки подшивания воротничка (адские очереди в 60 человек к одному утюгу, обучение альтернативной технике вроде выглаживания мыльницей).
Дали возможность позвонить/СМСнуть домой и сообщить о месте службы, после чего телефоны собрали на хранение с выдачей по распоряжению командира роты раз в неделю на час.
Минутка познавательности: официально о́чки именуются «чашами Генуя».
Из первых удививших меня вещей — вода из под крана была исключительно ледяная, и это не баг, а фича (закаливаться и всё такое). Но при этом в туалете были установлены унитазы, хотя я ожидал увидеть óчки.
«Баня» — на деле обычный общественный душ, к тому же на кран иногда по несколько человек.
Армейский способ ускорить мытьё солдат в бане: принцип «кто последний оденется — несёт мешок с бельём». Поэтому после входа в раздевалку начинают действовать законы джунглей, каждый сам за себя.
Ещё удивило, что, не считая обтирания холодной водой у раковины, моются в армии всего раз в неделю в так называемый «банный день», и в честь прибытия нас отвели в баню. На входе в душевую нас голых осматривала какая-то тётенька — санитарный врач. Вероятно, высматривала лишаи.
Я, всё ещё впечатлённый отсутствием горячей воды в казарме, уже был не удивлён ледяной водой под душем, и с яростью кинулся в поток с мочалкой наперевес. На самом деле мне достался поломанный смеситель, а по соседству водичка была вполне горячей. Фейл. После душа выдали безразмерное выцветшее полудырявое бельё вместо нашего нового. А ещё, о боже, портянки вместо носков и спешный курс по их заматыванию.
Портянки или носки — что лучше?
Корректно сравнивать портянки не с какими-то условными носками, а с выдаваемыми армейскими «уставными», то есть с махровой поеботой за три рубля. В этих носках очень жарко, ноги булькают в волосатом потном компоте, после каждого снятия половина ворса остаётся на ногах, ступни окрашиваются в чёрный цвет. Портянки же — просто копеечный кусок ткани (причём совсем не жаркой — хлопок или лен, точно не уверен), который особым способом обматывается вокруг ступни. И для меня преимущество портянок над носками = преимущество ткани портянок над махровой низкокачественной тканью носков. Минусы во всём остальном — время на обматывание, необходимые навыки, гарантированная мозоль в случае ошибки или спешки при заматывании (остаётся голым участок ноги). Сравнивать портянки с носками я могу только по жаркой погоде, о раскладе в холод сказать нечего, но если бы я зиму проходил как «положено», в одной паре уставных носков, то весну бы я встретил дома без пальцев на ногах.
***
В армейской столовой еда была не очень, но лучше, чем я ожидал. Адские порции из трёх блюд (суп + основное + какой-нибудь вроде как салат, на деле — просто нарезанная капуста), я осилил только половину.
Проблема армейского питания была не в недостатке еды или отвратительном качестве блюд, а в беспощадном однообразии. Каждый день рыба на ужин — это сурово. Да, совсем зажрались.
И тут бросаются в глаза какие-то нелепые армейские загоны. Например, один из солдат выбирается на должность ложечника. Он должен заранее под роспись получить у дежурного по столовой ложки на всех, а после обеда обойти все столы и собрать их обратно. Видимо, много желающих украсть ложку. Вилок и ножей, конечно же, нет, для всех блюд только ложка. Помимо ложечника ещё двоих солдат снаряжают в водоносы — официально пить воду из-под крана нельзя (слишком холодная, можно заболеть), поэтому при походе в столовую водоносы таскают оттуда кипяток в вёдрах и бидонах.
После обеда час сна. Из-за муторного дня, изматывающей непривычной обстановки и практически бессонной ночи накануне большинство срубило в сон так, что на команду «Рота, подъём!» не было никакой реакции. Командирам отделения пришлось всех расталкивать.
Большая боль службы — нельзя запечатлеть и поделиться всем увиденным.
Вечером свои ритуалы: вечерняя поверка (перекличка), телесный осмотр (офицер осматривает построенных в одних трусах солдат в поисках следов насилия) и профилактическое зачитывание статей уголовного кодекса. Казарма была на четвёртом этаже, солнце как раз заходило, и горизонтальные лучи света с плавающими в них потоками пыли пронизывали казарму насквозь, поблескивая на бритых головах. Эх, фотоаппарат бы.
Право на тело
Служба в армии — это бесплатная аренда государством тела гражданина на один год с потерей некоторых прав. Например, солдат теряет право на своё тело — он несёт ответственность перед государством за его целостность. За причинение себе вреда солдата ждёт 339-я статья уголовного кодекса. Нечего портить свою тушку, раз дал её погонять государству. Ждём, когда в армии курение будет признано вредным, вот юридическое веселье начнётся.
Государство старается поддерживать тело солдата в рабочем состоянии, оно ежедневно инспектируется на повреждения. Каждый синяк вызывает серьёзные разборки, написание объяснительной как минимум. Сначала надо будет доказать, что тебя никто не бил, а сам ударился. Потом ещё убедить, что ударился случайно, а не пытался себя вывести из строя.
Самый длинный день в моей жизни, в который, кажется, уместилась целая неделя, закончился отбоем в 21:30. Завертелось.
***
При подходе к старшему по званию необходимо сделать три строевых шага, а обращение имеет формат вроде «Товарищ гвардии старший лейтенант, разрешите обратиться. Гвардии рядовой Николаев».
Последующие дни слились в один длинный. Продолжался ввод в строй: писание на коленке конспектов под запись (абсолютно бесполезное занятие, результаты которого никому не нужны), строевая подготовка, обучение правильному подходу и обращению к старшему по званию, первые попытки пения строевых песен при походе в столовую.
В армии удивительный ритм жизнедеятельности — здесь регулярно надо успеть что-нибудь сделать в крайне сжатые сроки (вроде двух минут на утренний туалет), но после этого может тридцать минут происходить вселенское ничего, когда все солдаты равномерным слоем распределяются по казарме и просто ебланят.
Посиделки в казарме: командир отделения заполняет какой-то журнал, остальные борются со сном. (Когда-нибудь я овладею штриховкой)
Распорядок дня
Помимо вечных и незыблемых командира и старшины роты приглядывать за солдатами ещё назначают одного из офицеров/прапорщиков. Именуется он «ответственным за выполнение распорядка дня» (или просто «ответственным»). Назначается на сутки, то есть теоретически должен не смыкать глаза все 24 часа, но на деле, оставаясь на ночь в казарме с солдатами, дрыхнет наравне со всеми.
Распорядок дня в армии стабилен: подъём в 5:30—6:00, зарядка, утренний туалет и осмотр внешнего вида (кто как побрился, чистота формы и обуви, длина ногтей, содержимое карманов, необходимость постричься и т.д.), завтрак где-то в 8:00; после завтрака общее построение, а там уже до обеда всякая хрень в зависимости от воображения ответственного за роту офицера (по расписанию всевозможные занятия, но всем плевать); обед где-то в 14:00, после него час сна; потом до ужина в 19:00 снова время, заполненное чем угодно. После ужина «свободное время» — солдаты смотрят новости по второму каналу и подшиваются. Около 21:00 вечерние ритуалы — вечерняя прогулка (наяривание с песней кругов на плацу строевым шагом), перекличка, зачитывание вслух статей уголовного кодекса про дезертирство и другие соблазны армейской жизни, назначения на следующий день, телесный осмотр, отбой в 21:30.
Будни различаются. Так, понедельник именуется «командирским днём», когда все офицеры в сборе, доебаться до солдата особенно почётно, а поглядеть на образцово-показательные подъём и отбой в роту приходит толпа офицеров-командиров. Один из дней объявляется банным по понятным причинам, а ещё есть день РХБЗ (он же «резиновый день»), когда все упарываются по противогазам и химзащите (но у нас это не было распространено).
Корректно сравнивать портянки не с какими-то условными носками, а с выдаваемыми армейскими «уставными», то есть с махровой поеботой за три рубля. В этих носках очень жарко, ноги булькают в волосатом потном компоте, после каждого снятия половина ворса остаётся на ногах, ступни окрашиваются в чёрный цвет. Портянки же — просто копеечный кусок ткани (причём совсем не жаркой — хлопок или лен, точно не уверен), который особым способом обматывается вокруг ступни. И для меня преимущество портянок над носками = преимущество ткани портянок над махровой низкокачественной тканью носков. Минусы во всём остальном — время на обматывание, необходимые навыки, гарантированная мозоль в случае ошибки или спешки при заматывании (остаётся голым участок ноги). Сравнивать портянки с носками я могу только по жаркой погоде, о раскладе в холод сказать нечего, но если бы я зиму проходил как «положено», в одной паре уставных носков, то весну бы я встретил дома без пальцев на ногах.
***
В армейской столовой еда была не очень, но лучше, чем я ожидал. Адские порции из трёх блюд (суп + основное + какой-нибудь вроде как салат, на деле — просто нарезанная капуста), я осилил только половину.
Проблема армейского питания была не в недостатке еды или отвратительном качестве блюд, а в беспощадном однообразии. Каждый день рыба на ужин — это сурово. Да, совсем зажрались.
И тут бросаются в глаза какие-то нелепые армейские загоны. Например, один из солдат выбирается на должность ложечника. Он должен заранее под роспись получить у дежурного по столовой ложки на всех, а после обеда обойти все столы и собрать их обратно. Видимо, много желающих украсть ложку. Вилок и ножей, конечно же, нет, для всех блюд только ложка. Помимо ложечника ещё двоих солдат снаряжают в водоносы — официально пить воду из-под крана нельзя (слишком холодная, можно заболеть), поэтому при походе в столовую водоносы таскают оттуда кипяток в вёдрах и бидонах.
После обеда час сна. Из-за муторного дня, изматывающей непривычной обстановки и практически бессонной ночи накануне большинство срубило в сон так, что на команду «Рота, подъём!» не было никакой реакции. Командирам отделения пришлось всех расталкивать.
Большая боль службы — нельзя запечатлеть и поделиться всем увиденным.
Вечером свои ритуалы: вечерняя поверка (перекличка), телесный осмотр (офицер осматривает построенных в одних трусах солдат в поисках следов насилия) и профилактическое зачитывание статей уголовного кодекса. Казарма была на четвёртом этаже, солнце как раз заходило, и горизонтальные лучи света с плавающими в них потоками пыли пронизывали казарму насквозь, поблескивая на бритых головах. Эх, фотоаппарат бы.
Право на тело
Служба в армии — это бесплатная аренда государством тела гражданина на один год с потерей некоторых прав. Например, солдат теряет право на своё тело — он несёт ответственность перед государством за его целостность. За причинение себе вреда солдата ждёт 339-я статья уголовного кодекса. Нечего портить свою тушку, раз дал её погонять государству. Ждём, когда в армии курение будет признано вредным, вот юридическое веселье начнётся.
Государство старается поддерживать тело солдата в рабочем состоянии, оно ежедневно инспектируется на повреждения. Каждый синяк вызывает серьёзные разборки, написание объяснительной как минимум. Сначала надо будет доказать, что тебя никто не бил, а сам ударился. Потом ещё убедить, что ударился случайно, а не пытался себя вывести из строя.
Самый длинный день в моей жизни, в который, кажется, уместилась целая неделя, закончился отбоем в 21:30. Завертелось.
***
При подходе к старшему по званию необходимо сделать три строевых шага, а обращение имеет формат вроде «Товарищ гвардии старший лейтенант, разрешите обратиться. Гвардии рядовой Николаев».
Последующие дни слились в один длинный. Продолжался ввод в строй: писание на коленке конспектов под запись (абсолютно бесполезное занятие, результаты которого никому не нужны), строевая подготовка, обучение правильному подходу и обращению к старшему по званию, первые попытки пения строевых песен при походе в столовую.
В армии удивительный ритм жизнедеятельности — здесь регулярно надо успеть что-нибудь сделать в крайне сжатые сроки (вроде двух минут на утренний туалет), но после этого может тридцать минут происходить вселенское ничего, когда все солдаты равномерным слоем распределяются по казарме и просто ебланят.
Посиделки в казарме: командир отделения заполняет какой-то журнал, остальные борются со сном. (Когда-нибудь я овладею штриховкой)
Распорядок дня
Помимо вечных и незыблемых командира и старшины роты приглядывать за солдатами ещё назначают одного из офицеров/прапорщиков. Именуется он «ответственным за выполнение распорядка дня» (или просто «ответственным»). Назначается на сутки, то есть теоретически должен не смыкать глаза все 24 часа, но на деле, оставаясь на ночь в казарме с солдатами, дрыхнет наравне со всеми.
Распорядок дня в армии стабилен: подъём в 5:30—6:00, зарядка, утренний туалет и осмотр внешнего вида (кто как побрился, чистота формы и обуви, длина ногтей, содержимое карманов, необходимость постричься и т.д.), завтрак где-то в 8:00; после завтрака общее построение, а там уже до обеда всякая хрень в зависимости от воображения ответственного за роту офицера (по расписанию всевозможные занятия, но всем плевать); обед где-то в 14:00, после него час сна; потом до ужина в 19:00 снова время, заполненное чем угодно. После ужина «свободное время» — солдаты смотрят новости по второму каналу и подшиваются. Около 21:00 вечерние ритуалы — вечерняя прогулка (наяривание с песней кругов на плацу строевым шагом), перекличка, зачитывание вслух статей уголовного кодекса про дезертирство и другие соблазны армейской жизни, назначения на следующий день, телесный осмотр, отбой в 21:30.
Будни различаются. Так, понедельник именуется «командирским днём», когда все офицеры в сборе, доебаться до солдата особенно почётно, а поглядеть на образцово-показательные подъём и отбой в роту приходит толпа офицеров-командиров. Один из дней объявляется банным по понятным причинам, а ещё есть день РХБЗ (он же «резиновый день»), когда все упарываются по противогазам и химзащите (но у нас это не было распространено).
Это резиновый день, детка. Фото из интернета.
Суббота именуется парково-хозяйственным днём (ПХД, в солдатской расшифровке «Полностью хуёвый день»), это когда до обеда все занимаются капитальной уборкой казармы и территории части с армейским размахом — всё подряд протирается раствором хлорки, полы моются с мылом (куски мыла растираются в мелкую крошку, заливаются кипятком и многократно переливаются из ведра в ведро до появления пены; следы нормальных моющих средств не были обнаружены), для чего не стесняются таскать все кровати и прочую мебель туда-сюда: сначала все койки на одну половину казармы, на освободившемся пространстве моется пол, далее всё наоборот.
Воскресенье — выходной, подъём на час позже, зарядки нет, но после завтрака до самого обеда спортивно-массовые мероприятия, которые могут означать и футбол, и унылый кросс, и качалку. После обеда просмотр патриотического кино, а дальше как обычно — подшивания, телевизор и т.д.
Прошли анкетирование, психологические и интеллектуальные тесты. Половину из них я заполнял ещё в военкомате, так что можно представить, в каком качестве используют бумажки, приходящие вместе с солдатом. Ещё один поход в поликлинику за результатами анализов на наркотики — попались многие, у кого-то целая аптека.
Помимо профилактических бесед и отметки на медкарте это не сказывается на службе, многие «упоротые» приглашались и отбирались для службы в почётных местах. Я за всё время службы ни разу не был свидетелем какого-либо ущемления или особого отношения к попавшимся, не знаю, может их в караул с оружием не отпускают.
В гости приходили всякие дядечки. Сначала военный следователь расспрашивал подробности про нашего дезертира — кто с ним контактировал, о чём разговаривали. Потом ещё один пришёл рассказывать про банковские карты. Каждому солдату полагается ежемесячная зарплата в 2000 рублей (и ещё вроде как 12 тысяч «дембельских» при увольнении в запас). Ещё на сборном пункте нам оформили именные банковские карты ВТБ-24, куда всё должно было капать. И вот дядечка, ранее служивший здесь офицер запаса, начал нам заливать о всемирном заговоре масонов-банкиров из ВТБ-24 против бедных солдат: мол, бешеные проценты при снятии, долговые ямы, невыгодные тарифы, отсутствие банкоматов и всё такое. А он с командованием части взялся спасти нас и переоформил наше денежное довольствие на банковские карты некоего Индустриального банка. Вот, распишитесь тут, тут и вот тут.
Кстати, банкомат был в одном из самых труднодоступных мест части — в местном ДК, где просто так не появишься. Среди старослужащих расцветал бизнес «отвести до банкомата за 150 рублей» или «дай мне карту с пин-кодом, я за тебя сниму» с известными рисками.
Тут же первые уроки «школы жизни» — косяки и наказания за них, всякие развлечения для командиров отделения вроде «три скрипа», бесконечные «Рота, подъём! Рота, отбой!» с дедлайном на переодевание в 40 секунд, полуночные профилактические беседы по стойке «смирно», строевая подготовка вместо послеобеденного сна и другие способы показать, что «армия это тебе не пионерлагерь „Зорька“». А нам было забавно, воспринимали всё это веселье как игру в армию «как в фильмах».
Три скрипа
Три скрипа — «игра», способ обуздать и уложить роту спать в тишине без шёпота и ворочаний. Правила: солдаты после отбоя должны соблюдать мёртвую тишину, на каждый третий шорох или скрип рота снова поднимается на ноги (с возможным продолжением в виде физических упражнений). При этом на процедуру отбоя — добежать из строя до своей кровати, снять тапки и аккуратно их поставить возле ножки кровати, забраться в свою постель (кому-то на второй ярус) и накрыться одеялом — дают секунд 10-15, чтобы нельзя было успеть поудобней обустроиться. Есть и следующий уровень сложности — с переодеванием и аккуратным складыванием формы. Теоретически продолжаться это может хоть всю ночь, так как даже отсутствие скрипов не спасает — «ведущий» сам может вызвать скрип или обратиться по фамилии к одному из спящих солдат (если откликнулся — рота поднимается, ведь солдат должен был спать; если не откликнулся — рота поднимается, так как «солдата проебали»).
Курение
В армии кристаллизуется мысль «как хорошо не курить».
Во-первых, официально смолить можно только в курилке возле казармы, то есть это 3-5 раза в день по одной-две минуте на заход. В этих условиях курящие реально выглядят как одержимые наркоманы при ломке.
Во-вторых, из-за этого дефицита перекуров зависимость вынуждает курящих идти на всевозможные уловки и толкает на безрассудное и нелепое поведение: шкериться и ныкаться по туалетам, пытаться скрыть запах и бычки, ночью пытаться незаметно пронести в туалет сигареты и зажигалку в трусах, постоянно рисковать и в случае провала отхватывать наказания (например, запоем выкурить пачку подряд; хотя, справедливости ради, обычно наказания распространялись на всех по принципу круговой поруки).
В-третьих, сигареты тяжело раздобыть. Продаются они только в лавке возле столовой, просто так туда не отпустят, тем более новобранца, приходится договариваться со старожилами и организовывать каналы поставки с накруткой процентов на каждом звене.
В-четвёртых, сигареты постоянно стреляют, и в культуре курильщиков принято не отказывать, уж тем более старослужащим. Можно представить себе масштаб потерь в роте из 60 человек. С другой стороны, можно попытаться полностью жить за чужой счёт.
В-пятых, мораторий на перекуры — часто применяемый способ наказания и мотивации роты, вообще никак не затрагивающий некурящего.
В-шестых, сигареты нынче дорого стоят, и курящий солдат с высокой вероятностью вычисляется по количеству средств на его банковской карточке.
Тут же и мои первые индивидуальные косяки — то утром побрился вслепую как жертва маньяка в ужастике (я так привык пользоваться триммером, что давно забытая обычная бритва была мне в диковинку); то ополоснул шлёпок в раковине, от чего местные старожилы взбучились; то неправильно понял команду от одного старожила из-за жаргонизма. Ещё сложно отучиться держать руки в карманах, это люто пресекается.
Жаргон
Подобные проблемы я испытывал ещё во время начала работы на съемочной площадке — там тоже хватало словечек вроде «спайдер», «си-стенд», «сенд-бэк», «флоха», «фростик».
Как и во многих изолированных и обособленных средах, процесс адаптации осложняется обилием жаргонизмов, которые в никакие инструкции и руководства не занесены.
Многие слова вы могли слышать и за пределами армии, я лишь описываю те, которые были в новинку мне:
кран, якорь — тормоз, дебил. Это значение слова «якорь» вошло намертво в мою голову, я больше не могу без улыбки смотреть на модные хипстерские татуировки с якорями;
шко́нка — койка, спальное место;
ка́лич, шар — презрительное обозначение больного человека, уклоняющегося от службы путешествиями в каличку (мед. учреждение). Соответственно, зашарил — слёг по болезни;
рассо́с — отдых, расслабон, халява. Устойчиво словосочетание «поймать рассос». «Чё, рассосало?» — типичная претензия, мол, расслабились, многовато отдыхают;
проёбываться — великое искусство избегать работ по всевозможным причинам;
затя́г — антоним рассосу. Пошло, очевидно, от затягивания поясов (или ошейников на шее);
втуха́ть — вкалывать, попасть на какую-то паршивую деятельность;
пригоре́ть — примерно то же самое, что втухать. Соответственно, пригар — обременяющее занятие, а антипригарное покрытие — способность солдата проёбываться, то есть избегать пригара;
намота́ться — попасть в долговое обязательство из-за своей безалаберности. Т.е, например, солдат потерял кепку, а кто-то её нашёл и требует выкуп в пять сникерсов — намотался на пять сникерсов;
золотой — самый ранний солдат призыва. Существует традиция, что его старослужащие не особо напрягают и не подвергают дедовщине;
чёрный — соответственно, самый поздний солдат призыва. Уходит домой последним, чёрным дембелем; в ДМБ про него была сцена:
ма́заный — презираемый солдат со связями (батя генерал, на лапу дал и т.д.), пристроенный на сладенькое место;
дрочить — заёбывать, излишне придираться, изматывать чрезмерными требованиями. Примеры: «не дрочи меня», «я тебя задрочу»;
настроить тишину, убить пиздёжь, принять капельку Еблозавали́на — всё понятно без объяснений;
пизда в полках — типичная присказка-угроза. Происхождение фразы относится к прогнозу жизни новобранца после распределения по полкам («Тебе пизда в полках!»), но на деле у нас превратилась в своеобразный мем и произносилось в ироническом смысле по любому поводу, когда полками и не пахло;
губа — гауптвахта, место отбывания наказаний за серьёзные косяки: пьянство и упарывание во время службы, самовольное оставление части (СОЧ, на жаргоне «сгонять в Сочи») и всё такое, но недостаточно серьёзные для дизеля (дисциплинарный батальон или просто дисбат — по сути тюрьма для военных, но как судимость не считается). Максимальный срок нахождения на гауптвахте — 45 дней, в срок службы не засчитывается (то есть губа отодвигает дату ухода домой);
каптёрка — логово старшины роты; кладовая в казарме, где хранится всё хозяйство роты, представляющее хоть какую-то ценность — запасы постельного белья, мыла, гуталина, туалетной бумаги, инструменты, лампочки, спортивная форма, ткань для подшивания и т.д. Заведует этим выбранный из солдат каптёр, магистр мощной связки ключей;
ма́шка — что-то среднее между вантузом и ломом, орудие пробивания засорившихся очек. По понятным причинам самый презренный объект в казарме;
ува́л — от «увольнение», краткосрочный (обычно в пределах 8 часов) отдых в выходной день за пределами части. Обычно командиры опасаются отпускать солдата бродить одного или с друзьями, и увал солдату светит только в случае приезда родителей. Ну и увольняшка — выдаваемый солдату на время увала квиток с подписями важных лиц и печатью, подтверждающий при встрече с патрулем законность нахождения за пределами части;
космос — когда солдату остаётся десять дней до демобилизации. По традиции его в этот день избивают (в каждой роте своя трактовка этого понятия — у кого-то бой подушками или символический тычок в плечо, у кого-то на грани реального избиения), причём космонавт не в праве отбиваться;
де́мбелька — сшитая старослужащим «парадная» форма специально для демобилизации. Так как она нарушает все возможные требования к внешнему виду военной формы (а также чувство вкуса и меры), и попадание в ней на глаза какому-нибудь офицеру с принципами чревато последствиями вплоть до гауптвахты, обычно переодеваются в неё уже по дороге домой для щеголяния перед семьёй и друзьями. Имеет прямую связь с Дембельским Коэффициентом Пиздежа;
полтора — команда, означающая, что при выполнении двухтактных физических упражнений (которые выполняются на «раз-два» — приседания, отжимания, подтягивания, пресс) необходимо застыть в полупозиции — полуприсед, наполовину согнутые руки и т.д. Это тяжелее, чем обычное выполнение упражнения, напряжённые в одном состоянии мышцы довольно быстро начинает сводить, а время пребывания в таком положении ограничено лишь садизмом командующего. Кстати, у одного из сослуживцев фамилия была Полтора́цкий, и страшно представить, сколько дебильных шуточек по этому поводу он услышал за время службы;
зво́нит — каноническое и неискоренимое произношение глагола на территории вооруженных сил России. За всё время службы только единожды слышал вариант с ударением на последний слог;
гражда́нка — жизнь вне армии или гражданская (то есть обычная) одежда;
крайний — ну вы в курсе;
контрабас — военнослужащий по контракту (но не офицер);
устав — конституция армейской жизни, священный артефакт армейского уклада, сборник правил и положений о том, как надо организовывать службу. Всего четыре книжечки, из них в основном используется только один устав — общевойсковой. Соответственно, уставно́й — по уставу, как положено по правилам. Например, уставные носки (которыми снабжает армия, а не свои купленные);
расход — расчёт наличия и задействования личного состава. Например, дежурный по роте ведёт свой расход — где сколько солдат находятся (наряды, дежурства, работы, госпитали), – и он его постоянно актуализирует («подбивает расход»).
парк — не то что вы подумали, а хозяйственная территория для размещёния автотранспорта и прочей техники. Гаражи, мойка, заправка, всякие станции техосмотра и т.д.;
клуб — местный ДК с залом, где проводятся всякие культурно-просветительные мероприятия и просмотр патриотических кинофильмов. Доска почёта, музей части и всё такое. Там же обитает местный оркестр;
наряд — что-то вроде дежурства или вахты, назначение на исполнение особых обязанностей или ответственным за какой-либо объект (КПП, штаб, казарма, парк...), обычно длительностью в сутки. Например, наряд по бане — отправляют разгружать мешки с бельём и потом в нём копаться. Также нарядом называют солдат при исполнении этих обязанностей: «наряд по штабу, ко мне»;
чепо́к, чи́пер — небольшая лавка возле столовой, где можно купить необходимые хозтовары и какую-нибудь вкуснятину. Официально вроде называется «чайная»;
ка́нтик — многофункциональный термин. Во-первых, это окантовка волос на шее (должна быть ровной и чёткой — «сделай кантик»). Да, в армии появляется щетина ещё и на шее. Во-вторых, это край газона (бордюр тоже должен отделяться от газона полосой без зелени сантиметров в 20, эдакая траншея). В-третьих, это отбитый и отглаженный до прямого угла край матраса на кровати (гладилки, которыми это делается, тоже называют кантиками). Также существует кантик на сугробах;
плац — площадь на территории части, место для уличных построений;
взлётка — широкий центральный коридор, проходящий через всю казарму. Место построения солдат;
распола́га — спальное расположение, место в казарме, где стоят солдатские кровати;
разво́д — собрание на плацу по какому-либо поводу (ежедневный утренний, заступление наряда, смена караула и т.д.);
фонарик — простейший мобильный телефон-звонилка. Название из-за встречающейся у бюджетных телефонов функции фонарика;
Плюс ещё многие неизвестные мне доселе термины для наименования одежды — ки́тель, бушла́т, бе́рцы, кашне́;
Поэтому можно вполне услышать фразу вроде «Эх, шарила, ты что, рассос поймал? Тебя задрочить чтоли? Пока ты в каличке проёбывался, я втухал на ПХД. Это был крайний раз, а то я не посмотрю что ты золотой и устрою такой затя́г, что ты до космоса с машкой не расстанешься».
***
Через несколько дней привезли ещё одну группу новобранцев, и между командирами двух отделений началось завуалированное соревнование «Кто быстрей преобразует своих хлюпиков в машины смерти». У нас была фора, плюс наши командиры отделения уходили домой через несколько недель и уже витали в облаках (у других новобранцев командиры были «полугодовые»), так что нам полегче было.
Два новобранца поцапались по какому-то пустяковому поводу — один захотел обойти второго в очереди к раздаче еды в столовой, а тот не пускал. Вообще это довольное обычное дело — кое-какие компании уже сформировались, а рассаживаться надо было строго по порядку, поэтому в очереди мы перемешивались без каких-либо проблем. Но в этот раз начались разборки, которые продолжились уже в казарме: перепалка переросла в лёгкое комбо по почкам. От такого даже синяк не появляется, но командиры отделения доложили командиру роты, и тот решил устроить показательную порку на полдня с мощными речами, морализаторством и строгим приговором (выговор с занесением в личное дело). Подозреваю, что выговор был фикцией, способом припугнуть солдатиков от рукоприкладства в их последующей армейской жизни, т.к. этот «выговор» особо не помешал провинившимся в дальнейшей службе.
5 июня
Ночью у меня поднялась температура. Видимо, последствия адского похода в душ, или просто организм офигел от резкой смены обстановки и режима дня. Ночью решил хлопоты не создавать, долежал до утра и доложил при подъёме. Измерил температуру под надзором (вдруг симулянт) — 38,5°. Я собираю вещи и переселяюсь в изолятор, он же лазарет. Это такая же казарма для больных с небольшими модификациями в обустройстве и распорядке дня. Можно весь день не вылезать из кровати, только периодически подрываться на построения. Одно из помещений казармы отведено под медицинский кабинет, осмотр врача с замером температуры раз в день. При отсутствии прогресса в лечении могут отправить в госпиталь. Часть казармы заставлена обеденными столами, кушаем тут же — еду приносят из столовой в бидонах, едим из индивидуальных солдатских котелков.
Суббота именуется парково-хозяйственным днём (ПХД, в солдатской расшифровке «Полностью хуёвый день»), это когда до обеда все занимаются капитальной уборкой казармы и территории части с армейским размахом — всё подряд протирается раствором хлорки, полы моются с мылом (куски мыла растираются в мелкую крошку, заливаются кипятком и многократно переливаются из ведра в ведро до появления пены; следы нормальных моющих средств не были обнаружены), для чего не стесняются таскать все кровати и прочую мебель туда-сюда: сначала все койки на одну половину казармы, на освободившемся пространстве моется пол, далее всё наоборот.
Воскресенье — выходной, подъём на час позже, зарядки нет, но после завтрака до самого обеда спортивно-массовые мероприятия, которые могут означать и футбол, и унылый кросс, и качалку. После обеда просмотр патриотического кино, а дальше как обычно — подшивания, телевизор и т.д.
Прошли анкетирование, психологические и интеллектуальные тесты. Половину из них я заполнял ещё в военкомате, так что можно представить, в каком качестве используют бумажки, приходящие вместе с солдатом. Ещё один поход в поликлинику за результатами анализов на наркотики — попались многие, у кого-то целая аптека.
Помимо профилактических бесед и отметки на медкарте это не сказывается на службе, многие «упоротые» приглашались и отбирались для службы в почётных местах. Я за всё время службы ни разу не был свидетелем какого-либо ущемления или особого отношения к попавшимся, не знаю, может их в караул с оружием не отпускают.
В гости приходили всякие дядечки. Сначала военный следователь расспрашивал подробности про нашего дезертира — кто с ним контактировал, о чём разговаривали. Потом ещё один пришёл рассказывать про банковские карты. Каждому солдату полагается ежемесячная зарплата в 2000 рублей (и ещё вроде как 12 тысяч «дембельских» при увольнении в запас). Ещё на сборном пункте нам оформили именные банковские карты ВТБ-24, куда всё должно было капать. И вот дядечка, ранее служивший здесь офицер запаса, начал нам заливать о всемирном заговоре масонов-банкиров из ВТБ-24 против бедных солдат: мол, бешеные проценты при снятии, долговые ямы, невыгодные тарифы, отсутствие банкоматов и всё такое. А он с командованием части взялся спасти нас и переоформил наше денежное довольствие на банковские карты некоего Индустриального банка. Вот, распишитесь тут, тут и вот тут.
Кстати, банкомат был в одном из самых труднодоступных мест части — в местном ДК, где просто так не появишься. Среди старослужащих расцветал бизнес «отвести до банкомата за 150 рублей» или «дай мне карту с пин-кодом, я за тебя сниму» с известными рисками.
Тут же первые уроки «школы жизни» — косяки и наказания за них, всякие развлечения для командиров отделения вроде «три скрипа», бесконечные «Рота, подъём! Рота, отбой!» с дедлайном на переодевание в 40 секунд, полуночные профилактические беседы по стойке «смирно», строевая подготовка вместо послеобеденного сна и другие способы показать, что «армия это тебе не пионерлагерь „Зорька“». А нам было забавно, воспринимали всё это веселье как игру в армию «как в фильмах».
Три скрипа
Три скрипа — «игра», способ обуздать и уложить роту спать в тишине без шёпота и ворочаний. Правила: солдаты после отбоя должны соблюдать мёртвую тишину, на каждый третий шорох или скрип рота снова поднимается на ноги (с возможным продолжением в виде физических упражнений). При этом на процедуру отбоя — добежать из строя до своей кровати, снять тапки и аккуратно их поставить возле ножки кровати, забраться в свою постель (кому-то на второй ярус) и накрыться одеялом — дают секунд 10-15, чтобы нельзя было успеть поудобней обустроиться. Есть и следующий уровень сложности — с переодеванием и аккуратным складыванием формы. Теоретически продолжаться это может хоть всю ночь, так как даже отсутствие скрипов не спасает — «ведущий» сам может вызвать скрип или обратиться по фамилии к одному из спящих солдат (если откликнулся — рота поднимается, ведь солдат должен был спать; если не откликнулся — рота поднимается, так как «солдата проебали»).
Курение
В армии кристаллизуется мысль «как хорошо не курить».
Во-первых, официально смолить можно только в курилке возле казармы, то есть это 3-5 раза в день по одной-две минуте на заход. В этих условиях курящие реально выглядят как одержимые наркоманы при ломке.
Во-вторых, из-за этого дефицита перекуров зависимость вынуждает курящих идти на всевозможные уловки и толкает на безрассудное и нелепое поведение: шкериться и ныкаться по туалетам, пытаться скрыть запах и бычки, ночью пытаться незаметно пронести в туалет сигареты и зажигалку в трусах, постоянно рисковать и в случае провала отхватывать наказания (например, запоем выкурить пачку подряд; хотя, справедливости ради, обычно наказания распространялись на всех по принципу круговой поруки).
В-третьих, сигареты тяжело раздобыть. Продаются они только в лавке возле столовой, просто так туда не отпустят, тем более новобранца, приходится договариваться со старожилами и организовывать каналы поставки с накруткой процентов на каждом звене.
В-четвёртых, сигареты постоянно стреляют, и в культуре курильщиков принято не отказывать, уж тем более старослужащим. Можно представить себе масштаб потерь в роте из 60 человек. С другой стороны, можно попытаться полностью жить за чужой счёт.
В-пятых, мораторий на перекуры — часто применяемый способ наказания и мотивации роты, вообще никак не затрагивающий некурящего.
В-шестых, сигареты нынче дорого стоят, и курящий солдат с высокой вероятностью вычисляется по количеству средств на его банковской карточке.
Тут же и мои первые индивидуальные косяки — то утром побрился вслепую как жертва маньяка в ужастике (я так привык пользоваться триммером, что давно забытая обычная бритва была мне в диковинку); то ополоснул шлёпок в раковине, от чего местные старожилы взбучились; то неправильно понял команду от одного старожила из-за жаргонизма. Ещё сложно отучиться держать руки в карманах, это люто пресекается.
Жаргон
Подобные проблемы я испытывал ещё во время начала работы на съемочной площадке — там тоже хватало словечек вроде «спайдер», «си-стенд», «сенд-бэк», «флоха», «фростик».
Как и во многих изолированных и обособленных средах, процесс адаптации осложняется обилием жаргонизмов, которые в никакие инструкции и руководства не занесены.
Многие слова вы могли слышать и за пределами армии, я лишь описываю те, которые были в новинку мне:
кран, якорь — тормоз, дебил. Это значение слова «якорь» вошло намертво в мою голову, я больше не могу без улыбки смотреть на модные хипстерские татуировки с якорями;
шко́нка — койка, спальное место;
ка́лич, шар — презрительное обозначение больного человека, уклоняющегося от службы путешествиями в каличку (мед. учреждение). Соответственно, зашарил — слёг по болезни;
рассо́с — отдых, расслабон, халява. Устойчиво словосочетание «поймать рассос». «Чё, рассосало?» — типичная претензия, мол, расслабились, многовато отдыхают;
проёбываться — великое искусство избегать работ по всевозможным причинам;
затя́г — антоним рассосу. Пошло, очевидно, от затягивания поясов (или ошейников на шее);
втуха́ть — вкалывать, попасть на какую-то паршивую деятельность;
пригоре́ть — примерно то же самое, что втухать. Соответственно, пригар — обременяющее занятие, а антипригарное покрытие — способность солдата проёбываться, то есть избегать пригара;
намота́ться — попасть в долговое обязательство из-за своей безалаберности. Т.е, например, солдат потерял кепку, а кто-то её нашёл и требует выкуп в пять сникерсов — намотался на пять сникерсов;
золотой — самый ранний солдат призыва. Существует традиция, что его старослужащие не особо напрягают и не подвергают дедовщине;
чёрный — соответственно, самый поздний солдат призыва. Уходит домой последним, чёрным дембелем; в ДМБ про него была сцена:
ма́заный — презираемый солдат со связями (батя генерал, на лапу дал и т.д.), пристроенный на сладенькое место;
дрочить — заёбывать, излишне придираться, изматывать чрезмерными требованиями. Примеры: «не дрочи меня», «я тебя задрочу»;
настроить тишину, убить пиздёжь, принять капельку Еблозавали́на — всё понятно без объяснений;
пизда в полках — типичная присказка-угроза. Происхождение фразы относится к прогнозу жизни новобранца после распределения по полкам («Тебе пизда в полках!»), но на деле у нас превратилась в своеобразный мем и произносилось в ироническом смысле по любому поводу, когда полками и не пахло;
губа — гауптвахта, место отбывания наказаний за серьёзные косяки: пьянство и упарывание во время службы, самовольное оставление части (СОЧ, на жаргоне «сгонять в Сочи») и всё такое, но недостаточно серьёзные для дизеля (дисциплинарный батальон или просто дисбат — по сути тюрьма для военных, но как судимость не считается). Максимальный срок нахождения на гауптвахте — 45 дней, в срок службы не засчитывается (то есть губа отодвигает дату ухода домой);
каптёрка — логово старшины роты; кладовая в казарме, где хранится всё хозяйство роты, представляющее хоть какую-то ценность — запасы постельного белья, мыла, гуталина, туалетной бумаги, инструменты, лампочки, спортивная форма, ткань для подшивания и т.д. Заведует этим выбранный из солдат каптёр, магистр мощной связки ключей;
ма́шка — что-то среднее между вантузом и ломом, орудие пробивания засорившихся очек. По понятным причинам самый презренный объект в казарме;
ува́л — от «увольнение», краткосрочный (обычно в пределах 8 часов) отдых в выходной день за пределами части. Обычно командиры опасаются отпускать солдата бродить одного или с друзьями, и увал солдату светит только в случае приезда родителей. Ну и увольняшка — выдаваемый солдату на время увала квиток с подписями важных лиц и печатью, подтверждающий при встрече с патрулем законность нахождения за пределами части;
космос — когда солдату остаётся десять дней до демобилизации. По традиции его в этот день избивают (в каждой роте своя трактовка этого понятия — у кого-то бой подушками или символический тычок в плечо, у кого-то на грани реального избиения), причём космонавт не в праве отбиваться;
де́мбелька — сшитая старослужащим «парадная» форма специально для демобилизации. Так как она нарушает все возможные требования к внешнему виду военной формы (а также чувство вкуса и меры), и попадание в ней на глаза какому-нибудь офицеру с принципами чревато последствиями вплоть до гауптвахты, обычно переодеваются в неё уже по дороге домой для щеголяния перед семьёй и друзьями. Имеет прямую связь с Дембельским Коэффициентом Пиздежа;
полтора — команда, означающая, что при выполнении двухтактных физических упражнений (которые выполняются на «раз-два» — приседания, отжимания, подтягивания, пресс) необходимо застыть в полупозиции — полуприсед, наполовину согнутые руки и т.д. Это тяжелее, чем обычное выполнение упражнения, напряжённые в одном состоянии мышцы довольно быстро начинает сводить, а время пребывания в таком положении ограничено лишь садизмом командующего. Кстати, у одного из сослуживцев фамилия была Полтора́цкий, и страшно представить, сколько дебильных шуточек по этому поводу он услышал за время службы;
зво́нит — каноническое и неискоренимое произношение глагола на территории вооруженных сил России. За всё время службы только единожды слышал вариант с ударением на последний слог;
гражда́нка — жизнь вне армии или гражданская (то есть обычная) одежда;
крайний — ну вы в курсе;
контрабас — военнослужащий по контракту (но не офицер);
устав — конституция армейской жизни, священный артефакт армейского уклада, сборник правил и положений о том, как надо организовывать службу. Всего четыре книжечки, из них в основном используется только один устав — общевойсковой. Соответственно, уставно́й — по уставу, как положено по правилам. Например, уставные носки (которыми снабжает армия, а не свои купленные);
расход — расчёт наличия и задействования личного состава. Например, дежурный по роте ведёт свой расход — где сколько солдат находятся (наряды, дежурства, работы, госпитали), – и он его постоянно актуализирует («подбивает расход»).
парк — не то что вы подумали, а хозяйственная территория для размещёния автотранспорта и прочей техники. Гаражи, мойка, заправка, всякие станции техосмотра и т.д.;
клуб — местный ДК с залом, где проводятся всякие культурно-просветительные мероприятия и просмотр патриотических кинофильмов. Доска почёта, музей части и всё такое. Там же обитает местный оркестр;
наряд — что-то вроде дежурства или вахты, назначение на исполнение особых обязанностей или ответственным за какой-либо объект (КПП, штаб, казарма, парк...), обычно длительностью в сутки. Например, наряд по бане — отправляют разгружать мешки с бельём и потом в нём копаться. Также нарядом называют солдат при исполнении этих обязанностей: «наряд по штабу, ко мне»;
чепо́к, чи́пер — небольшая лавка возле столовой, где можно купить необходимые хозтовары и какую-нибудь вкуснятину. Официально вроде называется «чайная»;
ка́нтик — многофункциональный термин. Во-первых, это окантовка волос на шее (должна быть ровной и чёткой — «сделай кантик»). Да, в армии появляется щетина ещё и на шее. Во-вторых, это край газона (бордюр тоже должен отделяться от газона полосой без зелени сантиметров в 20, эдакая траншея). В-третьих, это отбитый и отглаженный до прямого угла край матраса на кровати (гладилки, которыми это делается, тоже называют кантиками). Также существует кантик на сугробах;
плац — площадь на территории части, место для уличных построений;
взлётка — широкий центральный коридор, проходящий через всю казарму. Место построения солдат;
распола́га — спальное расположение, место в казарме, где стоят солдатские кровати;
разво́д — собрание на плацу по какому-либо поводу (ежедневный утренний, заступление наряда, смена караула и т.д.);
фонарик — простейший мобильный телефон-звонилка. Название из-за встречающейся у бюджетных телефонов функции фонарика;
Плюс ещё многие неизвестные мне доселе термины для наименования одежды — ки́тель, бушла́т, бе́рцы, кашне́;
Поэтому можно вполне услышать фразу вроде «Эх, шарила, ты что, рассос поймал? Тебя задрочить чтоли? Пока ты в каличке проёбывался, я втухал на ПХД. Это был крайний раз, а то я не посмотрю что ты золотой и устрою такой затя́г, что ты до космоса с машкой не расстанешься».
***
Через несколько дней привезли ещё одну группу новобранцев, и между командирами двух отделений началось завуалированное соревнование «Кто быстрей преобразует своих хлюпиков в машины смерти». У нас была фора, плюс наши командиры отделения уходили домой через несколько недель и уже витали в облаках (у других новобранцев командиры были «полугодовые»), так что нам полегче было.
Два новобранца поцапались по какому-то пустяковому поводу — один захотел обойти второго в очереди к раздаче еды в столовой, а тот не пускал. Вообще это довольное обычное дело — кое-какие компании уже сформировались, а рассаживаться надо было строго по порядку, поэтому в очереди мы перемешивались без каких-либо проблем. Но в этот раз начались разборки, которые продолжились уже в казарме: перепалка переросла в лёгкое комбо по почкам. От такого даже синяк не появляется, но командиры отделения доложили командиру роты, и тот решил устроить показательную порку на полдня с мощными речами, морализаторством и строгим приговором (выговор с занесением в личное дело). Подозреваю, что выговор был фикцией, способом припугнуть солдатиков от рукоприкладства в их последующей армейской жизни, т.к. этот «выговор» особо не помешал провинившимся в дальнейшей службе.
5 июня
Ночью у меня поднялась температура. Видимо, последствия адского похода в душ, или просто организм офигел от резкой смены обстановки и режима дня. Ночью решил хлопоты не создавать, долежал до утра и доложил при подъёме. Измерил температуру под надзором (вдруг симулянт) — 38,5°. Я собираю вещи и переселяюсь в изолятор, он же лазарет. Это такая же казарма для больных с небольшими модификациями в обустройстве и распорядке дня. Можно весь день не вылезать из кровати, только периодически подрываться на построения. Одно из помещений казармы отведено под медицинский кабинет, осмотр врача с замером температуры раз в день. При отсутствии прогресса в лечении могут отправить в госпиталь. Часть казармы заставлена обеденными столами, кушаем тут же — еду приносят из столовой в бидонах, едим из индивидуальных солдатских котелков.
Разобранный котелок. Внутрь ещё влезает кружка и ложка. Фото из интернета
В первый день в лазарете до меня доебался какой-то старослужащий, которому остался месяц до дома. Он скучал, и я, видимо, должен был его развлекать. Очень хотел, чтобы я его расспрашивал о службе и снимал с его уст армейские мудрости. Такой синдром старпёра «Вот в наши годы-то, не то что вы, молокососы». Рассказывал про дедовщину и всякие армейские развлечения. Например, после уборки казармы солдат ползал в белуге (белая зимняя пижама) под всеми кроватями. Уборка прекращалась, только если белуга оставалась белоснежной. Дедушка хотел играть в «Города» на щелбаны, я отнекивался как мог, но потом под напором согласился. Конечно, довольно быстро дело дошло до «Я выиграл, потому что дедушку надо уважать» и «Я не знаю ответа, ну пусть будет ничья, подставляй лоб». С большими усилиями отвязался от него, сохранив свой лоб девственным.
Дедовщина
Самый популярный вопрос — есть ли сейчас в армии дедовщина. Необходимо оговориться сразу.
Под дедовщиной можно понимать разные вещи: одно дело, когда тебя ночью будят ударом табуреткой по голове, после чего начинаются издевательства, и другое дело, например, когда на тяжёлые и непочётные работы в первую очередь отправляют более молодой призыв.
Да и армия всё-таки разная. Традиции части и рода войск, сложившийся коллектив, командование, географическое место службы — комбинация этих параметров может сложиться в варианты от адского хардкора до образцовой «уставной» части. Где-то дедовщина полностью перекрывается землячеством и разборками по национальному признаку.
Так что говорить об уровне дедовщины за всю армию я не могу, но динамика по моим наблюдениям однозначна — с каждым призывом дедовщина становится всё мягче. Каждый старослужащий толкает новобранцу истории, что дедовщина «уже не та», «К вам я отношусь гораздо мягче, чем относились ко мне», и по моему опыту это действительно так — каждый призыв опускает планку.
Но окончательно она не пройдёт из-за текущей системы управления коллективом. На старшем призыве лежит бремя наставничества (формально этими полномочиями обладают лишь определённые солдаты с соответствующими должностями и званиями, на деле весь старший призыв), и старослужащие всегда будут докапываться до мелочей, предъявлять претензии и ставить требования, которым сами уже не соответствуют.
Проявление дедовщины во внешнем виде
В армии доминируют принципы единообразия, унификации и подобия. У всех всё должно быть одинаковым. Солдаты же для выражения внутренней иерархии ищут способ дифференцироваться.
Так, новобранец должен быть замурыженным, не чувствовать себя комфортно. Поэтому старослужащие выдвигают им неадекватные требования к внешнему виду: подтянутые до пупка штаны, затянутый по максимуму пояс, натянутая до носа шапка, некачественная ткань для подшиваемого воротничка и нелепые ограничения по его размерам. Всё для того, чтобы развить в новобранце неуверенность, чтобы он ходил как замухроныш, ощущал себя лошком, был послушным и не брыкался.
При этом сами старослужащие, стремящиеся дистанцироваться от «духов», выглядят не менее нелепо: спадающие штаны на расхлябанном поясе, еле держащаяся на голове где-то в районе затылка кепка, подшиваемый воротничок безумного размера и с толщиной, позволяющей при необходимости использовать его как подушку. Вопросы вроде «Почему пояс болтается как тряпка, ведь его функция поддерживать штаны? Ты же до армии не ходил с расхлябанным ремнём, почему теперь ходишь?» разрывают мозг у старослужащих (но чревато задавать такие вопросы до того, как сам стал старослужащим). В итоге часто рота состоит из двух стад дебилов — одно с подтянутыми до пупка штанами и кепкой на глазах, второе со сползающими штанами и кепкой на затылке.
В этих узких рамках единообразия существует тысяча способов выделиться: форма козырька кепки и его расстояние до бровей, тугость и высота пояса, размеры и способы пришивания воротничка, причёска и длина волос, форма бляхи (некоторые пытались выпрямить) и её уровень полированности, наличие на поясе тренчика и его расстояния от бляхи, наличие второго брючного ремня, ширина штрипки на штанах, способы завязки верёвочек на ушанке, угол поворота звёздочки-кокарды на головном уборе, наличие металлической трубки внутри бляхи ремня, направление складок на стянутом поясом бушлате и ещё много всего.
Практически единственный легальный источник понтов — наручные часы. Они разрешены, внешний вид не регламентирован. Широкое поле для демонстрации доминирования.
В первый день в лазарете до меня доебался какой-то старослужащий, которому остался месяц до дома. Он скучал, и я, видимо, должен был его развлекать. Очень хотел, чтобы я его расспрашивал о службе и снимал с его уст армейские мудрости. Такой синдром старпёра «Вот в наши годы-то, не то что вы, молокососы». Рассказывал про дедовщину и всякие армейские развлечения. Например, после уборки казармы солдат ползал в белуге (белая зимняя пижама) под всеми кроватями. Уборка прекращалась, только если белуга оставалась белоснежной. Дедушка хотел играть в «Города» на щелбаны, я отнекивался как мог, но потом под напором согласился. Конечно, довольно быстро дело дошло до «Я выиграл, потому что дедушку надо уважать» и «Я не знаю ответа, ну пусть будет ничья, подставляй лоб». С большими усилиями отвязался от него, сохранив свой лоб девственным.
Дедовщина
Самый популярный вопрос — есть ли сейчас в армии дедовщина. Необходимо оговориться сразу.
Под дедовщиной можно понимать разные вещи: одно дело, когда тебя ночью будят ударом табуреткой по голове, после чего начинаются издевательства, и другое дело, например, когда на тяжёлые и непочётные работы в первую очередь отправляют более молодой призыв.
Да и армия всё-таки разная. Традиции части и рода войск, сложившийся коллектив, командование, географическое место службы — комбинация этих параметров может сложиться в варианты от адского хардкора до образцовой «уставной» части. Где-то дедовщина полностью перекрывается землячеством и разборками по национальному признаку.
Так что говорить об уровне дедовщины за всю армию я не могу, но динамика по моим наблюдениям однозначна — с каждым призывом дедовщина становится всё мягче. Каждый старослужащий толкает новобранцу истории, что дедовщина «уже не та», «К вам я отношусь гораздо мягче, чем относились ко мне», и по моему опыту это действительно так — каждый призыв опускает планку.
Но окончательно она не пройдёт из-за текущей системы управления коллективом. На старшем призыве лежит бремя наставничества (формально этими полномочиями обладают лишь определённые солдаты с соответствующими должностями и званиями, на деле весь старший призыв), и старослужащие всегда будут докапываться до мелочей, предъявлять претензии и ставить требования, которым сами уже не соответствуют.
Проявление дедовщины во внешнем виде
В армии доминируют принципы единообразия, унификации и подобия. У всех всё должно быть одинаковым. Солдаты же для выражения внутренней иерархии ищут способ дифференцироваться.
Так, новобранец должен быть замурыженным, не чувствовать себя комфортно. Поэтому старослужащие выдвигают им неадекватные требования к внешнему виду: подтянутые до пупка штаны, затянутый по максимуму пояс, натянутая до носа шапка, некачественная ткань для подшиваемого воротничка и нелепые ограничения по его размерам. Всё для того, чтобы развить в новобранце неуверенность, чтобы он ходил как замухроныш, ощущал себя лошком, был послушным и не брыкался.
При этом сами старослужащие, стремящиеся дистанцироваться от «духов», выглядят не менее нелепо: спадающие штаны на расхлябанном поясе, еле держащаяся на голове где-то в районе затылка кепка, подшиваемый воротничок безумного размера и с толщиной, позволяющей при необходимости использовать его как подушку. Вопросы вроде «Почему пояс болтается как тряпка, ведь его функция поддерживать штаны? Ты же до армии не ходил с расхлябанным ремнём, почему теперь ходишь?» разрывают мозг у старослужащих (но чревато задавать такие вопросы до того, как сам стал старослужащим). В итоге часто рота состоит из двух стад дебилов — одно с подтянутыми до пупка штанами и кепкой на глазах, второе со сползающими штанами и кепкой на затылке.
В этих узких рамках единообразия существует тысяча способов выделиться: форма козырька кепки и его расстояние до бровей, тугость и высота пояса, размеры и способы пришивания воротничка, причёска и длина волос, форма бляхи (некоторые пытались выпрямить) и её уровень полированности, наличие на поясе тренчика и его расстояния от бляхи, наличие второго брючного ремня, ширина штрипки на штанах, способы завязки верёвочек на ушанке, угол поворота звёздочки-кокарды на головном уборе, наличие металлической трубки внутри бляхи ремня, направление складок на стянутом поясом бушлате и ещё много всего.
Практически единственный легальный источник понтов — наручные часы. Они разрешены, внешний вид не регламентирован. Широкое поле для демонстрации доминирования.
После двух суток практически непрерывного сна в лазарете делать там стало совсем нечего. Я довольно быстро прочитал купленную перед армией книгу «О дивный новый мир» Хаксли, в лазарете из книг были одни сплошные «Сталкеры» с очередью в пять человек. От скуки спас крепкий поток из роты в лазарет сослуживцев. Стало немного повеселей.
В эти дни проходил чемпионат Европы по футболу, я смог посмотреть один тайм где-то под углом 10° к экрану офицерского ноутбука с расстояния в 15 метров. Очень захватывающе, только непонятно.
В повседневные армейские будни начинают врезаться флэшбеки.
Флэшбеки
Всю службу меня сопровождали флэшбеки. Без какого-либо повода в голове регулярно вспыхивали яркие воспоминания случайных событий и мест, даже совсем непримечательных, о которых я бы сам никогда не вспомнил. Например, фотографический образ какого-то обычного двора в Минске, где я в последний раз был лет 6 назад. Стал строить планы после окончания службы посетить все эти места.
В лазарете покой нарушали только двое дедушек-качков из ОБОРа (Отдельный батальон охраны и разведки — местная элита). Постоянные понты, шум, нелепые шутки, попытки всех строить, самоутвердиться, рвать на себе рубахи «Да я, да я... Вы в полках на боку лежите, а мы ОБОР ёпта, ты понял?!», в общем, постоянный источник акустического шума лужёными глотками. В резком контрасте с этой клоунадой был другой парень, ему оставалось 7 дней до дома. Спокойный, сосредоточенный и умиротворённый, он с чувством внутреннего достоинства круглые сутки читал какую-то толстенную старую книгу. Эта разительная полярность в поведении запомнилась мне на всю службу: старослужащий не обязан вести себя как самодовольный мудак.
13 июня
Выписывали из лазарета только по будням, а накануне был День России + выходные подряд, лазарет набился до отказа. Я так долго лежал, что успел выздороветь и заболеть ещё раз, температура в районе 37° не спадает пару дней. И вот в первый день после выходных выписали половину населения, включая всех сослуживцев. Кроме меня. Я пошёл к врачу упрашивать выписать меня тоже, ведь присяга уже через неделю, а это место навевало адскую тоску. Успех, я вместе со всеми вернулся в роту.
***
Приближалось время присяги, а вместе с ним распределение по подразделениям. Большинство разбрасывает довольно произвольно по полкам и дивизионам, хотя можно было, например, в отдельном порядке попросить командира роты служить вместе с кем-нибудь из бро, если за три недели такие успели появиться.
На «специальные» места проводят кастинг. Самое главное «особое место», конечно, это местный оркестр. Я туда как-то не рвался, но и скрывать навыки игры на ударной установке не собирался. Серьёзные планы на музыкальное будущее в армии были у сослуживца по фамилии Пасюков. Он расспрашивал ответственного за оркестр офицера, но там в ближайшее время вакансий не предвиделось, все позиции заняты.
Как противоположность оркестру, другое «особое место» — это тот самый ОБОР (отдельный батальон охраны и разведки), такая армия в армии, ВДВ среди стройбата. Повышенные физические нагрузки, побольше неуставщины, рукопашный бой, караульная служба. Короче, местная элита. Приходил прапорщик поглядеть на заранее отобранных кандидатов, я со своим здоровьем А1 тоже попал на смотр. Попросил меня пройтись на руках для оценки координации.
И был ещё один кастинг. Человек двадцать вызвали на собеседование с приехавшим из Владимира старшим лейтенантом. Особо он не распространялся о том, куда отбирает людей, только ограничился словами «рота охраны» (в голове сразу выстроилась связь «это же как ОБОР»), ну и немного залил уши мёдом о шикарных условиях службы, казарме в формате кубрика (что бы это ни значило) и прочих блаженствах, которые ждут счастливчиков.
Возникшая у меня в голове картинка при слове «кубрик»
У нас весь поток был московским, и вопрос «Ты откуда?» кажется бессмысленным. Но сам офицер тоже был москвичом, так что беседы были вроде «О, а я там жил, это вон там слева от кинотеатра?».
Тут уже собеседование было больше проверкой на адекватность — кто откуда, образование, чем увлекаешься, занятия спортом (я на этот раз даже вспомнил свою бронзу на чемпионате России по Киокушинкай карате в девятилетнем возрасте), состав семьи и всякое такое.
Неподвижное стояние под солнцем одарило уникальным загаром. Например, на бритой голове образовалась чёткая линия загара по краю кепки.
Результаты кастингов и распределений мы должны были узнать 19 июня, за день до присяги. Оставшиеся до этого ритуала дни в основном уделялись строевой подготовке и репетициям. Тренировки сопровождала жуткая жарень, пот катился ручьём. Стоя под солнцем третий час, вспомнил, что обычно я такую погоду встречаю в лёгких кедах на босую ногу, а не в высоких тяжёлых ботинках-берцах поверх обёрнутой вокруг ступни тряпки.
***
Командир роты рассказал, что нашего убер-дезертира поймали возле дома спустя две недели после побега. 1:1. Его хотели по-мирному в особом порядке привести к присяге и отправить служить, но прокуратура уже успела к этому времени завести дело о дезертирстве, и для парня служба поменялась 338 статьёй УК. 1:2, команда ВС РФ вырывает победу. Но не исключаю, что командир роты опять для профилактики запугивал нас несуществующими событиями.
В эти дни проходил чемпионат Европы по футболу, я смог посмотреть один тайм где-то под углом 10° к экрану офицерского ноутбука с расстояния в 15 метров. Очень захватывающе, только непонятно.
В повседневные армейские будни начинают врезаться флэшбеки.
Флэшбеки
Всю службу меня сопровождали флэшбеки. Без какого-либо повода в голове регулярно вспыхивали яркие воспоминания случайных событий и мест, даже совсем непримечательных, о которых я бы сам никогда не вспомнил. Например, фотографический образ какого-то обычного двора в Минске, где я в последний раз был лет 6 назад. Стал строить планы после окончания службы посетить все эти места.
В лазарете покой нарушали только двое дедушек-качков из ОБОРа (Отдельный батальон охраны и разведки — местная элита). Постоянные понты, шум, нелепые шутки, попытки всех строить, самоутвердиться, рвать на себе рубахи «Да я, да я... Вы в полках на боку лежите, а мы ОБОР ёпта, ты понял?!», в общем, постоянный источник акустического шума лужёными глотками. В резком контрасте с этой клоунадой был другой парень, ему оставалось 7 дней до дома. Спокойный, сосредоточенный и умиротворённый, он с чувством внутреннего достоинства круглые сутки читал какую-то толстенную старую книгу. Эта разительная полярность в поведении запомнилась мне на всю службу: старослужащий не обязан вести себя как самодовольный мудак.
13 июня
Выписывали из лазарета только по будням, а накануне был День России + выходные подряд, лазарет набился до отказа. Я так долго лежал, что успел выздороветь и заболеть ещё раз, температура в районе 37° не спадает пару дней. И вот в первый день после выходных выписали половину населения, включая всех сослуживцев. Кроме меня. Я пошёл к врачу упрашивать выписать меня тоже, ведь присяга уже через неделю, а это место навевало адскую тоску. Успех, я вместе со всеми вернулся в роту.
***
Приближалось время присяги, а вместе с ним распределение по подразделениям. Большинство разбрасывает довольно произвольно по полкам и дивизионам, хотя можно было, например, в отдельном порядке попросить командира роты служить вместе с кем-нибудь из бро, если за три недели такие успели появиться.
На «специальные» места проводят кастинг. Самое главное «особое место», конечно, это местный оркестр. Я туда как-то не рвался, но и скрывать навыки игры на ударной установке не собирался. Серьёзные планы на музыкальное будущее в армии были у сослуживца по фамилии Пасюков. Он расспрашивал ответственного за оркестр офицера, но там в ближайшее время вакансий не предвиделось, все позиции заняты.
Как противоположность оркестру, другое «особое место» — это тот самый ОБОР (отдельный батальон охраны и разведки), такая армия в армии, ВДВ среди стройбата. Повышенные физические нагрузки, побольше неуставщины, рукопашный бой, караульная служба. Короче, местная элита. Приходил прапорщик поглядеть на заранее отобранных кандидатов, я со своим здоровьем А1 тоже попал на смотр. Попросил меня пройтись на руках для оценки координации.
И был ещё один кастинг. Человек двадцать вызвали на собеседование с приехавшим из Владимира старшим лейтенантом. Особо он не распространялся о том, куда отбирает людей, только ограничился словами «рота охраны» (в голове сразу выстроилась связь «это же как ОБОР»), ну и немного залил уши мёдом о шикарных условиях службы, казарме в формате кубрика (что бы это ни значило) и прочих блаженствах, которые ждут счастливчиков.
Возникшая у меня в голове картинка при слове «кубрик»
У нас весь поток был московским, и вопрос «Ты откуда?» кажется бессмысленным. Но сам офицер тоже был москвичом, так что беседы были вроде «О, а я там жил, это вон там слева от кинотеатра?».
Тут уже собеседование было больше проверкой на адекватность — кто откуда, образование, чем увлекаешься, занятия спортом (я на этот раз даже вспомнил свою бронзу на чемпионате России по Киокушинкай карате в девятилетнем возрасте), состав семьи и всякое такое.
Неподвижное стояние под солнцем одарило уникальным загаром. Например, на бритой голове образовалась чёткая линия загара по краю кепки.
Результаты кастингов и распределений мы должны были узнать 19 июня, за день до присяги. Оставшиеся до этого ритуала дни в основном уделялись строевой подготовке и репетициям. Тренировки сопровождала жуткая жарень, пот катился ручьём. Стоя под солнцем третий час, вспомнил, что обычно я такую погоду встречаю в лёгких кедах на босую ногу, а не в высоких тяжёлых ботинках-берцах поверх обёрнутой вокруг ступни тряпки.
***
Командир роты рассказал, что нашего убер-дезертира поймали возле дома спустя две недели после побега. 1:1. Его хотели по-мирному в особом порядке привести к присяге и отправить служить, но прокуратура уже успела к этому времени завести дело о дезертирстве, и для парня служба поменялась 338 статьёй УК. 1:2, команда ВС РФ вырывает победу. Но не исключаю, что командир роты опять для профилактики запугивал нас несуществующими событиями.
Накануне присяги нас отвели в оборудованную на территории части фотостудию, где на поток клепались парадные фото солдат и наложенным платежом по 300 рублей уходили домой. Мамы на почте смотрели на фото, умилялись и со словами «Мой пупсик стал настоящим мужчиной» охотно фотографии выкупали. Мне это показалось шантажом на материнских чувствах, плюс я ещё ранее дома решил, что после службы не должно остаться ни одной армейской фотографии с моим участием, так что я единственный извернулся и избежал съёмки.
19 июня
Увал
и встреча с родными планировались после присяги. Но за день до этого тоже можно было поговорить с ними в комнате для встреч. Это было что-то среднее между посещением заключённых и родительским собранием — командир роты в классе общался с родителями, толкал речи и отвечал на вопросы, потом привели солдат и дали несколько часов.
На конец собрания была припасена интрига посильнее списка лауретов «Оскара» — командир роты объявлял результаты распределения. Место службы на следующие 11 месяцев. Хоть я заранее освободил себя от желаний и предположений, но всё равно немного нервозности осталось. Я не попал в ОБОР, так что по аналогии с ВДВ можно было сказать «Попал в ОБОР — гордись, не попал — радуйся». Но попал в десятку отправляющихся служить во Владимир. Мда, практически Камчатка, как я хотел =/. Хотя для меня этот исход не был печальным (я понятия не имел, что за служба скрывается под этим словом «Владимир»), но состав моих соседей по десятке навевал тревогу — в основном это было фрик-шоу (что намекало на то, что я был таким же фриком), а практически все адекватные ребята, с которыми я более-менее контачил эти три недели, остались служить в Тейково.
20 июня
День присяги. Все офицеры в парадной форме, мы тоже по возможности привели себя в порядок. Накануне после бани впервые выдали новое нижнее бельё, чтобы во время увала
у родителей не возникли вопросы о качестве обеспечения их чад. Перед присягой ещё надо было постричься, но сломалась насадка для машинки, поэтому пришлось блестеть головой под ноль. После завтрака отправились в одну из казарм за автоматами для присяги, построились на плацу. Запустили зрителей, шоу начиналось.
Перед этим на всякий случай нас заставили присягу выучить наизусть.
После построения в две шеренги нас поочерёдно вызывал офицер для зачитывания присяги. После снова собрались в «коробку» и ещё намотали круг по плацу показухи ради.
Я на пафосе принимаю присягу. Брат знал о моём желании не иметь фото из армии, поэтому как-то так
Сдача оружия и в увольнение. Двоих сирот не хотели отпускать, но парней удалось пристроить за компанию к другим семьям. На выходе из части сделали совместное фото нашего отделения на память, ведь дальше нас раскидает кого куда.
Брат с мамой сняли комнату и привезли с собой столько еды, как будто заехали ко мне по дороге к Якубовичу на «Поле Чудес».
Вкусная еда и армия
Тогда я впервые заметил гастрономический парадокс. Сильное желание какой-нибудь вкуснятины, которое сопровождает солдата круглые сутки и особенно усиливается нетерпением накануне увала
, сходит на нет в самом увольнении. За забором части организм автоматически переключается на режим гражданки
. Даже если полгода не ел ничего вкуснее гречки с рыбой, условная пачка чипсов в увольнении кажется обычной пачкой чипсов, а не Божественной Пачкой Великолепных Чипсов, какой она казалось в фантазиях накануне.
После небольшой трапезы немного прогулялись по Тейково, затусили в парке. С ужасом обнаружил, что автоматически подстраиваюсь идти в ногу с братом. Незаметно отведённое время вышло, пора возвращаться. Каждый сослуживец принёс в казарму несколько пакетов еды, я тоже с собой забрал всё недоеденное. Старослужащие такого счастья не видели даже в момент нашего прибытия в роту, слёзы счастья стекали по их юношеским лицам. Еду они изъяли и отфильтровали — самое вкусное забрали себе, новобранцам в основном всякие печеньки с газировкой. Весь оставшийся день можно описать словосочетанием «Жадные дети». Было неприятно видеть этот варварский чад кутежа и тем более участвовать в нём, я встал у окна и провёл вечер, вглядываясь вдаль в местные пейзажи. КМБ закончился, начиналась полноценная служба.
21 июня
Утром после присяги всех разобрали по подразделениям, в казарме осталась только кучка «владимирских», ожидавших, когда за ними приедут. Тут с проверкой пришёл некий майор, в чьи обязанности входит всех разъёбывать. Он, конечно, знал, что вчера была присяга, и сейчас казарма ломится от жрачки. Во время тотального обыска еда из нычек летала по всей казарме. После разноса казармы и чмырения местного офицерского состава нас вынудили доедать всё, что осталось в роте.
Уязвлённый старшина решил устроить внеплановый убер-ПХД и поставил амбициозную задачу привести казарму в порядок. С мылом отмывали чуть ли не потолок, старшина требовал, чтобы пары хлорки разъедали глаза и пробивали нос. Но особого эффекта уборка не принесла — тщательно оттёртое хлоркой УГ всё ещё проявляло свою УГшную сущность. Тон по-прежнему задавали бетонный пол и покосившиеся тумбы, справившие полувековой юбилей.
22 июня
Всех отобранных во Владимир солдатиков решили собрать в одной казарме, поэтому нас отправили в другую учебную роту. Сразу стало ясно, насколько разной бывает армия, насколько её нравы зависят от людей. Если визуально казарма была менее зачуханной (деревянный пол, какие-то полотна на стене), то люди здесь были паршивые. В нашей роте если и было иногда жестковато, то всё же справедливо и адекватно, а здесь царил блатняк и пальцезагибоны. В этой роте дни тянулись гораздо дольше.
На зеркале возле входа в казарму было большими красивыми буквами написано «ВОИН ЗАПРАВСЯ», без запятой и мягкого знака. Висели эти буквы так явно не один месяц.
Нам довольно быстро нашли занятие — вокруг казармы спилили старые деревья с толщиной ствола в полметра, и мы должны были развлекать себя транспортировкой брёвен на помойку и выкорчёвыванием пней. Ладони быстро пришли в негодность и обросли мозолями, форма стала ещё более камуфляжной.
Потом местный старшина обрадовался прибывшей рабочей силе и по примеру коллеги решил тоже организовать внеплановую мега-уборку казармы. Ближе к вечеру обнаружил, что я умудрился где-то (видимо, на помойке) вляпаться ботинком в мощный сгусток мазута и местами загадил пол в казарме. Пока сие не было обнаружено, я спешно отмыл свой ботинок.
При построении на обед один бравый солдат (всё тот же Пасюков, что интересовался оркестром) поспешил проинформировать местных старослужащих, что во второй роте нас дрочили
ещё жёстче (по-моему это не так), за что мы поплатились ещё несколькими акробатически-силовыми упражнениями и отправились на обед гусиным шагом. После трапезы выяснилось, что от гусиного шага пол в казарме оказался в чёрных полосках-черкашах от ботинок, и наше ПХД звонко и весело продолжилось. Казалось, эти полосы стереть невозможно.
Ближе к ужину у нас было «информирование» — занятие по формированию у населения казармы правильных исторически-политических взглядов. Ответственный за распорядок дня офицер должен был зачитать (монотонно с интонацией трупа) принесённый от замполита конспект, хотя чаще за него читает какой-нибудь солдатик. Информирование было посвящено памятной дате. Офицер сымпровизировал и выдал, что 22 июня 1941 года началась Вторая мировая война. Когда его поправили солдаты, воцарилась такая тишина, что на горизонте замаячило неожиданное продолжение ПХД ещё часов на восемь.
Телевизор в этой роте был нерабочим, так что из развлечений было только «Сидеть на стуле и смотреть в стену». Неплохой вариант.
24 июня
У одного из старослужащих в этот день был космос
, и я опять почувствовал разницу между ротами. Во второй роте во время космоса нашего командира отделения мило избивали подушками, здесь же были боксёрские перчатки из бумаги и скотча. Так как космонавт был шестёркой местного пахана (а пахан был каратистом), тот измывался над беднягой не по-детски, сильно досталось.
Однако, как выяснилось, ему было не впервые отхватывать. Я лежал как раз на соседней койке от лежбища альфа-самца роты и наслушался их разборок. Главному пахану роты, альфа-гопнику, чьи жизненные перспективы явно включали в себя ходки, оставалось до дома дня три, и он решил подарить то ли командиру, то ли старшине роты дорогой коньяк. Шестёрке поручили спрятать бутылку, а когда позже она не обнаружилась в нычке, бедняга остался за крайнего. Как оказалось, на деньги его доили давно, за год службы долг составил 23 тысячи рублей. Под надзором пахана он звонил по знакомым, чтобы занять эти деньги.
Когда драма утихла, у лежбища пахана продолжились философские беседы. Альфа не знал значение слова «приоритет» и стремился заполнить этот пробел, а один из его подручных популярно объяснял ему, что «приоритет — это когда чётко понятно, кто под кем ходит». Я не верил своим ушам.
В минуты досуга всех заставили писать письма домой, хотя я своё так и не отправил.
Источник:
Новости партнёров
реклама
Вот отправляли бы в Грозный или Махачкалу - тогда бояться надо! А Нальчик самое мирное место, да в Москве больше убивают чем там!