Особенности северного отпуска.

Отпуск летом 2005 года начался довольно криво. А именно, с новости, что до Салехарда поедем на доблестном крейсере КС-100, который представляет собой плоскодонную железную галошу, снабженную взрывоопасным двигателем от непаймикакова трактора и гадской надписью «милиция». Числилось сие воплощение ужаса на балансе Ямальского РОВД как самостоятельная тактическо-боевая единица, на деле же являлось квинтэссенцией повышенной опасности для всевожывова. Но выбора не было, либо ехай на том, на чо сажают, либо втыкай в заполярье еще неопределённое время, причем исключительно в счет начавшегося отпуска.
Второй новостью, окончательно подавившей мою волю и желание жить, оказалось, что нашим капитаном-штурманом-мотаристом-боцманом-лоцманом, и, по совместительству родной матерью, будет здоровый бугай по имени Женя, контуженный в Чечне раза три, и имеющий габариты среднево стратостата.
Далее, ехать намечалось толпой, которая по количеству голов превышала все мыслимые нормы безопасности водной перевозки пассажиров. В вышепоименованной посудине с относительным комфортом могут расположицца четыре человека плюс два рыла из числа команды, при условии, если оные будуть сидеть аки пришпиленные, и не болтацца по авианосцу с пьяным гыгыканьем, пытаясь вспомнить, скакова борта надысь решили пить, а с какова сцать. Однако, девять рыл в кубрик залезли довольна бодро, затащив за собой две коробки вотки «Мужское достоинство» (капец название), гору пивных бутылок «Миллер» врассыпуху, и закуску в виде колечка сырокопченой колбасы и круглой коробочки пендосского плавленого сыра.
К вечеру толпа погрузилась, выпили отходную, отдали кормовой. В этот момент, бросив беглый взгляд на физиономию нашего капитана, я отчетливо понял, что он, мягко говоря, путает педали. Чёго потерял, спрашиваю? Ответ убил на месте - «Массу».
Как выяснилось чуть позже, бугай Женя всю сознательную жизнь служил водителем всевозможных транспортных средств, однако, ни одно из них не было плавающим. Исключение составляла какая-то военная амфибия, но его умоизмышления относительно того, насколько ходовые качества амфибии в воде тождественны качествам водометного катера, я сознательно пропустил сквозь уши.
На удивление, катер завелся сразу, и бугай Женя твердой ментовской рукой принялся бодро вертеть рулевое ЗИЛовское колесо. Во время произнесения третьего тоста шорох песка по днищу и упавший со столика пендосский сыр безошибочно просигнализировал, что наш доблестный трижды контуженный копетан усадил нас на мель. Вся толпа вывалилась на палубу, издавая звуки бушующих трибун на футбольном матче. Картина маслом. Метрах в стапятидесяти от нас стоит охрененного размера земснаряд, занимающийся тем, для чего предназначен. То есть, перекидывал грунт со дна по трубе в сторону. Во всех направлениях чистая гладь воды примерно в километр, полный штиль, комаров больше чем дох.. много (рассказывать про полярных комаров не буду из принципа, байки все слышали, полярные комары могут булку хлеба со стола утащить). Красиво, конечно. Но красота эта довольно суровая, и откровенно хотелось уже походить по асфальту, увидеть настоящие деревья и неоновую рекламу, которая говорит не только о невозможности выхода на вертолётную площадку без команды экипажа.
Бугай Женя выдал объяснение причины инцидента с детской непосредственностью и непоколебимой уверенностью в своей правоте. «Да, я видел, что бакены, просто срезал по кратчайшему расстоянию, и ваще, пошли вжопу, сами ехайте по такой дороге, ни разметки, ни знаков».
Часа через три нас буксировали назад в посёлок из-за невозможности самостоятельного управления плавсредством, поскольку Женя столь усердно выполнял команды пьяной толпы «леворуля-праворуля», что оборвал нахрен рулевые тросы вместе с блоком.
Под утро, когда даже самые стойкие к алкоголю туловища попадали на слани, отход повторился. Твёрдая рука бугая Жени подвела нас к месту посадки на меляк. Дальше произошло то, чего не могли бы предположить ни Фрейд, ни Мэрфи со своими сраными законами. Замагниченные северными полюсами и чеченским синдромом мозги бугая Жени выдали решение, которое некоторым едва ли не стоило инсульта. Поскольку замеченный нами ранее земснаряд был действительно огромного размера, наш копетан решил пройти в максимальной близости от него, справедливо полагая, что фарватер где-то рядом. Но когда мы проскочили в пространство длиной около десятка метров между бортом земснаряда и потоком падающей из трубы воды пополам с песком… Я не выдержал, схватил бинокль, и долго ржал над выражением лица вахтенного в рубке земснаряда. Сам испугаться не успел, ибо после бессонной ночи неадекватно воспринимал критические ситуации.
Ещё через пятнадцать часов я вывалился из ментовского плавсредства на пирс столицы северного края, поймал такси, и добрался до родственников. На следующий день меня ждал беленький Боинг и лунная дорожка тёплого южного моря.